Худеющий - Стивен Кинг (2009)

Его не слишком беспокоила перспектива быть отправленным в санаторий для тихо помешанных. Чтобы организовать подобное, требуется время. Однако последний разговор с Хаустоном показал, насколько далеко зашло дело. Оказалось невозможным убедить кого-либо. Ни один человек ему не поверит. Захотелось позвонить Кирку Пеншли. Желание было почти неодолимым, хотя он и понимал, что Кирк сам позвонит, как только три сыскных компании, услугами которых пользовалась фирма, что-нибудь найдут.

Вместо этого Халлек позвонил в Нью-Йорк, разыскав нужный телефон в записной книжке. С тех пор как приключилась эта беда, имя Ричарда Джинелли то и дело всплывало в сознании. Теперь пришло время позвонить ему.

На всякий случай.

— «Три брата», — послышался голос в трубке. — Сегодня у нас в меню телятина «марсала» и наша фирменная версия «Фетуччине Альфредо».

— Меня зовут Уильям Халлек. Я бы хотел поговорить с мистером Джинелли, если он на месте.

После паузы в трубке послышался голос:

— Халлек?

— Да.

— Трубка была отложена в сторону, и Билли слабо различил звяканье посуды, чью-то брань на итальянском, чей-то смех. Как и все в его нынешней жизни, звучало это очень издалека.

Наконец трубку подняли.

— Уильям! — Билли вдруг пришло в голову, что никто больше его так не называл. — Как твои дела, дорогой?

— Я сбросил вес.

— Что ж, отлично, — сказал Джинелли. — Ты был слишком толст, Уильям. Прямо тебе скажу, — слишком. И сколько сбросил?

— Двадцать фунтов.

— О! Поздравляю! И сердчишко твое тебя поблагодарит. Трудно терять вес? Впрочем, не говори, сам знаю. Чертовы калории так и цепляются, висят, понимаешь, над поясом. Потом вдруг портки начинают по швам расползаться на заднице, когда туфель зашнуровываешь.

— Для меня это не составило труда.

— Заходи, Уильям, к «Трем братьям». Я тебя сам угощу отличной штукой — курицей по-неаполитански. Весь прежний вес вернешь с одного блюда.

— А что, пожалуй, ловлю тебя на слове. — Билли улыбался. Глядя на свое отражение в зеркале кабинета, он подумал, что в его улыбке слишком много зубов, слишком они близки к плоти губ. Улыбка исчезла с его лица.

— Я серьезно говорю, дорогой. Соскучился по тебе. Так давно не виделись, а жизнь-то коротка. Да, жизнь наша коротка, верно?

— Да, пожалуй.

Джинелли понизил голос:

— Я слыхал, у тебя там, в Коннектикуте, была неприятность. Мне было очень жаль, когда услышал.

— Откуда ты услышал? — удивленно спросил Билли. В газете Фэйрвью «Репортер» была лишь маленькая заметка в которой и имена-то не назывались, а в газетах Нью-йорка и того не было.

— Держу ухо востро, — ответил Джинелли. — Как говорят, прикладываю ухо к земле.

«Да, таков твой образ жизни — держать ухо востро», — подумал Билли и неуютно поежился.

— С этим у меня и сейчас проблемы, — сказал Билли, осторожно подыскивая слова. — Они, видишь ли, выходят за рамки юрисдикции. Женщина… ты слыхал о той женщине?

— Да. Говорили — цыганка.

— Верно, цыганка. А у нее — муж. Вот он… устроил мне неприятность.

— Как его зовут?

— Лемке, кажется. Попробую сам утрясти это дело, но просто подумаю… если не получится…

— Да, да, конечно, конечно. Ты мне позвонишь. Может быть, я смогу что-нибудь, а может, и не смогу ничего. Может, я решу, что не хочу. Сам понимаешь, друзья — всегда друзья, а бизнес — всегда бизнес. Ты понял, что я имею в виду?

— Понял.

— Иногда дружба и бизнес пересекаются, а иногда и нет. Верно я говорю?

— Верно.

— Этот парень пытается с тобой покончить?

Билли заколебался.

— Ты знаешь, я бы пока не хотел слишком много говорить, Ричард. Дело очень специфическое, необычное. Но в общем-то, да, он решил со мной покончить. Очень крепко решил.

— Эй, Уильям, нам надо обсудить это дело прямо сейчас!