Соседский ребенок - Шалини Боланд (2020)

Доминик возвращается домой к обеду, но напряжение в наших отношениях не исчезает. Я почти не разговариваю с ним. Да и он не делает попыток заговорить со мной. Мы в своего рода тупике, когда ни один из нас не хочет уступить и признать свою вину в утреннем происшествии. Заходит Мел, но я прячусь наверху, делая вид, что сплю. У меня нет желания с кем-либо разговаривать. Я испытываю облегчение, когда Доминик сообщает, что после обеда он уедет на работу. Надеюсь, к его возвращению мы остынем и сможем нормально общаться. Очень надеюсь.

Тот факт, что Дейзи никто не похищал, ни Мартин, ни кто-то еще, не умалил моей нервозности. Как раз наоборот, он укрепил мою решимость обеспечить ее безопасность. Больше я не допущу такой ситуации. Да, сегодня ничего страшного не произошло, ее из комнаты унес Доминик, но главное не это. Главное то, что я не проснулась. Любой мог зайти и вынуть ее из кроватки, а я бы дрыхла без задних ног и ничего не заметила бы.

Все это не развеяло мои подозрения в отношении Мартина. Ни в коей мере. Его площадка все еще пустует, так что он либо уехал, либо сидит дома, а его машина стоит в гараже. Я знаю, что надо делать, но у меня подкашиваются ноги при мысли об этом, поэтому я стараюсь не думать. Вместо этого я занимаюсь домашними делами, чтобы отвлечься от тяжелого чувства на душе. От сознания, что теперь все соседи считают меня сумасшедшей. Что мы с Домиником отдаляемся друг от друга. И что кому-то понадобился мой ребенок.

* * *

Я просыпаюсь от странного глухого скрежета. Мои глаза распахиваются, пульс учащается. Откуда этот звук, из моего сна или из реальности? В полосе лунного света я вижу незнакомый потолок. Где я? Через несколько мгновений соображаю, что сейчас глубокая ночь, а я в комнате Дейзи. Сажусь на матрасе, склоняю голову набок и прислушиваюсь. Звук повторяется, такое впечатление, что чем-то скребут по дереву. И он точно доносится снаружи. С бешено бьющимся сердцем поднимаюсь на ноги, подхожу к кроватке и с облегчением выдыхаю, когда вижу свою спящую дочь. Затем на цыпочках подкрадываюсь к окну и слегка отодвигаю штору.

На первый взгляд в саду пусто. Я оглядываю сады соседей, но с моего места мне их плохо видно. И тут я тихо охаю, когда замечаю темную фигуру возле нашего участка. К сожалению, на таком расстоянии трудно определить, мужчина это или женщина, молодой этот человек или старый. Это просто темный силуэт на краю поля за домом. Вдруг я понимаю, что не дышу. Этот человек уже побывал в нашем доме? Уже вломился к нам? Или собирается вломиться?

Обливаясь холодным потом, принимаюсь проверять замки в детской. Дважды, трижды дергаю ручки, прежде чем убеждаюсь, что все надежно заперто. Затем я еще раз проверяю Дейзи и спускаюсь вниз. Все игрушки там, где я их вчера разложила – перед дверьми и на подоконниках. Это моя система оповещения. Все остальные двери и окна тоже заперты. Не похоже, что в доме побывал кто-то чужой. А что, если они вошли, увидели игрушки и просто переступили через них? Если на днях в радионяне я слышала голос как раз того человека с поля? А может, Мартин? Но зачем Мартину среди ночи выходить на поле? Если только… а что, если это тот самый человек, что спускался в подвал Мартина? Его сообщник?

Что делать? Подниматься наверх и будить Доминика? Я почти сразу отбрасываю эту идею. Вечером, когда он пришел с работы, напряжение между нами сохранялось. Правда, ни один из нас не упомянул об инциденте с Дейзи. Он с полчаса послонялся по дому, а потом уехал на велосипеде. Когда вернулся, уже стемнело, а я лежала в комнате Дейзи и кипела от злости. Так что нет. Я не стану будить Доминика, как бы страшно мне ни было.