Соседский ребенок - Шалини Боланд (2020)

Последние несколько дней я с Дейзи сижу взаперти. Большую часть выходных Доминик потратил на тренировки, а сегодня уехал в Бристоль на двухдневные курсы и вернется только завтра.

Таймер на духовке подает сигнал о том, что кексы готовы, хотя я и так это знаю по теплому запаху ванили, разлившемуся по кухне. Дейзи, пристегнутая, сидит в своем стульчике, мусолит рисовую лепешку и следит за каждым моим движением. Показываю ей язык, и она хохочет. Потом надеваю варежки-прихватки и вытаскиваю противень с маленькими кексиками. Собираюсь полить их глазурью, а потом взять к Мел в качестве искупительной жертвы.

Пару раз за выходные она хотела зайти, но я была не в настроении, поэтому либо игнорировала звонок в дверь, либо просила Доминика сказать ей, что я сплю. Слышала, как они шепчутся внизу. И мне было противно от мысли, что они говорят обо мне, обсуждают мой гипертрофированный страх за дочь, мои забывчивость и паранойю. Не удивилась бы, если бы Доминик рассказал ей о моем походе к врачу и они бы вместе посочувствовали съехавшей с катушек Кирсти. Знаю, что зря злюсь на них – они искренне переживают за меня, но от этого я чувствую себя еще паршивее. Не хочу становиться предметом обсуждения и сочувствия, пусть даже мужа и лучшей подруги. Особенно мужа и лучшей подруги.

Так что пойду к ней и внесу ясность. Сделаю так, чтобы между нами не осталось неприятного осадка из-за денег или из-за Тамсин. Если понадобится, пошучу над самой собой. Мел всегда хорошо отзывается на юмор. Мы с ней посмеемся над моей неадекватностью, и все забудется.

Дождавшись, когда политые глазурью кексы остынут, одеваю Дейзи в очаровательное сине-белое платьице в горошек и иду через дорогу. Машина Мел стоит на площадке, поэтому я решаю, что она дома.

– Привет. – Робко улыбаюсь, когда она открывает дверь.

Мел секунду смотрит на меня, а потом нежно обнимает нас с Дейзи.

– Я так беспокоюсь за тебя, Кирсти. Входи.

Иду вслед за ней на кухню и передаю ей контейнер с кексами.

– Вот, искупительная жертва за то, что игнорировала тебя все выходные.

– Ну зачем же! В этом нет надобности, – говорит она. – Но все равно спасибо. Чай с кексами – класс! – Мел ставит контейнер на стол, включает чайник и забирает у меня Дейзи.

– Я так рада, что зашла к тебе. Я очень нуждаюсь в нормальной обыденности. – Сажусь на табурет и снимаю с контейнера крышку.

– Тронута тем, что ты считаешь меня нормальной. – Мел изгибает одну бровь и корчит рожицу, чем вызывает у меня смех.

Чайник кипит, но Мел продолжает держать на руках Дейзи. И тогда я предлагаю приготовить чай.

– Давай, – отвечает она, развлекая смеющуюся Дейзи всякими звуками. – Ой, Кирсти, помнишь, на прошлой неделе ко мне приезжала Тамсин? Так вот, ты, кажется, была права.

– А?

– Да, она была ужасно дружелюбна, приглашала меня к себе, предлагала привезти детей, чтобы они поиграли с ее. А когда я предложила пригласить и тебя, она отказала под тем предлогом, что Дейзи значительно младше наших детей и что кричащий младенец будет только мешать. Представляешь?

– Восхитительно! – Эта женщина непостижима.

– Думаю, она поняла, что зашла слишком далеко. Она сдала назад и сказала, что имела в виду совсем другое – что якобы младенец не даст нам расслабиться и спокойно поболтать. Не знаю, как она собиралась расслабляться и болтать, когда вокруг с воплями носились бы четверо детей.

– Между прочим, я не удивлена, – говорю, снимая с полки две кружки. – Она люто ненавидит меня.

– Думаю, просто обижена, – возражает Мел. – Тем, что Доминик понял: он совершил с ней ошибку. Именно поэтому она и притворилась, будто беременна. Чтобы заставить его остаться с ней.

Я киваю.

– Но это было целых двадцать лет назад. Почему она продолжает цепляться за ту давнюю историю? А может, у нее сохранились какие-то чувства к Доминику?

– Нет, – говорит Мел. – Уверена, что нет.

– Однако она развелась.