Жуткое - Джордан Крауч, Блейк Крауч (2019)

– Не ходи туда. Не оставляй меня одну.

– Я скоро вернусь.

Грант подошел к основанию лестницы и заторопился наверх, пока сестра кричала что-то ему вслед.

На верхней площадке он завернул за угол.

И замер.

– Дон? С тобой все в порядке?

Стол был перевернут, и лампа лежала на боку, хотя сама лампочка не разбилась и отбрасывала неровный треугольник света на старое ковровое покрытие.

Переступив через обломки, Мортон быстро прошел через холл, в котором становилось тем темнее, чем дальше он уходил от лампы.

Дверь в спальню Пейдж была все еще закрыта.

Грант остановился перед ней.

И попытался повернуть ручку.

Она не поддалась.

Тогда он постучал в дверь.

– Дон? С тобой все в порядке?

Никакого ответа.

Полицейский отошел назад и уже был готов выбить дверь плечом, когда резкий звук разбившегося стекла привлек его внимание.

Звук донесся из еще одного холла.

Грант бросился туда почти в полной темноте и, только добежав до двери, увидел еле заметный свет, пробивающийся из-под нее.

Через эту дверь он попал в просторную гостевую спальню. Пододеяльник выглядел белоснежным, а воздух был спертым и пыльным – было видно, что этой комнатой пользовались крайне редко.

– Дон?

Сноп света упал на деревянный пол сквозь расколотую дверь в дальней стене.

В четыре шага Грант преодолел расстояние до нее.

Носком ботинка он настежь распахнул дверь.

Зеркало было разбито, и от его центра бежала паутина трещин.

Осколки розоватого стекла лежали в раковине.

МакФи сидел на полу, лицом к двери, раздвинув ноги и прислонившись спиной к ванне с лапообразными ножками.

Он смотрел на Гранта, держа возле горла осколок разбитого зеркала.

– Дон? Что ты здесь делаешь?

У нарколога были очень странные глаза – мутные от непостижимого напряжения.

– Дон!

– Всю жизнь ты веришь в какие-то непреложные истины, а потом вдруг понимаешь, насколько ты ошибался, – негромко произнес МакФи.

– Ты заходил в комнату Пейдж?

– Я заглянул под кровать, – медленно кивнул Дон. На мгновение он крепко зажмурил глаза, и по щекам его потекли слезы. – И теперь оно у меня в голове, Грант.

– О чем ты говоришь?

– Я чувствую, как оно заставляет меня… делать некоторые вещи.

– Какие вещи?

Врач покачал головой.

– Положи этот кусок стекла, – попросил Мортон.

– Ты не понимаешь.

– Я тебя знаю, Дон. И знаю, какой ты добрый. И сильный. Я знаю, что ты не мог войти в комнату, увидеть там что-то и решить причинить себе вред. Ты сильнее всего этого.

– Ты в это веришь, Грант? Правда веришь?

– Всем сердцем.

– Ты ничего не знаешь. Никогда туда не заходи.

– Дон… – Детектив придвинулся чуть ближе.

– Обещай.

– Обещаю. А теперь дай мне…

Лицо Дона неожиданно напряглось – казалось, пришло внезапное решение, – и он воткнул осколок себе в горло.

Как будто бархатный занавес закрыл его грудь. Поток крови и какие-то ошметки залили клетчатую рубаху и оказались на выложенной шашечкой плитке пола.

– Нет!

Грант бросился вперед и вырвал осколок из рук друга. Встав на колени рядом с ним, он зажал ладонью его горло, пытаясь остановить поток, но разрез был слишком глубоким и слишком широким – практически от уха до уха.

Глаза МакФи были все еще открыты, и было видно, как они с каждым мгновением наполняются вечной пустотой. Грудь его едва поднималась.

– О, боже, Дон! Боже!

Правая нога умирающего дернулась.

Количество крови, подступающей к ногам Гранта, было невообразимым.

Нижняя челюсть нарколога двигалась вверх-вниз, но он не произнес ни слова, а из его дыхательного горла было слышно только тихое бульканье.

Изменения в глазах Дона были, с одной стороны, бесконечно малыми, а с другой – грандиозными.