Молот - Ольга Дашкова (2020)

— Тимурчик, бедненький, да как же так, господи, как же так. Мне надо срочно ехать туда, надо все узнать. Чувствовало мое сердце, что-то случится, это может быть из-за меня, после нашего разговора, он не выдержал или, того хуже, его могли убить.

— Кому нужно его убивать?

— Ой, ты не представляешь у него так много врагов. Я вот прям чувствовала, что-то должно случится. Сердцем чувствовала.

— Да, Люд, конечно, иди.

Девушки переглянулись, наблюдая за тем, как Людмила собирает в сумочку свои вещи, как торопливо надевает высокие каблуки, хватает со стола сигареты и зажигалку.

— Я побегу, прикройте меня, если что.

— Да, беги. Все равно толку от тебя никакого, — Ира пробормотала это ей вслед. — Ты думаешь, его правда убили?

— Не знаю.

Аня поймала себя на мысли, что была бы рада, будь те венки по безвременно усопшему Тимуру Татаринову, но точно знала, что это не так. За те полчаса, что они расстались с ним, точно ничего не могло произойти, а вот чья эта шутка, она догадывалась. Ну, хоть морду никому не набил, и на том спасибо.

Аня одела рабочий фартучек, стянула волосы в хвост, вышла в зал и замерла на месте. В ее кресле сидела женщина, которую меньше всего она хотела бы видеть на этом месте, да и вообще видеть

Глава 27

— Валентина Николаевна, что вы здесь делаете?

— Как официально, что ж, хоть какие-то манеры у тебя остались.

— Я спросила, что ты здесь делаешь, мама?

— Пришла посмотреть, где работает и чем живет моя дочь.

— Не поздновато? Дочь давно выросла и не нуждается в присмотре.

— Анна, давай не будем начинать.

Валентина Николаевна, как всегда, элегантна, в свои почти пятьдесят лет — безупречная фигура, строгий костюм, высокие каблуки. Она обошла кресло парикмахера, проведя по нему пальцами, внимательно посмотрев на них на предмет пыли.

— Да, хорошо, давай не будем.

Аня вздохнула, ей совершенно не хотелось ругаться с матерью, к тому же, делать это на работе, на глазах коллег и посетителей. Но она прекрасно понимала, по какому поводу она пришла.

— Господи, Аня, ты могла найти не это ужасное, а более приличное место для работы, раз уж ты решила посвятить свою жизнь парикмахерству.

— Это приличное место, есть гораздо хуже.

— Боюсь представить.

— Но ты же пришла в это “ужасное место” не для того, чтоб упрекнуть меня в том, что я работаю в этом месте?

— Да что толку?

— И правда, нечего даже начинать. Это бесполезно, оставь свои воспитательные моменты для Паши и его невесты. Теперь-то тебе есть на ком оторваться.

Мать остановилась совсем рядом, сузила идеально подведенные глаза и впилась в Аню холодным, колючим взглядом. Ее можно было назвать очень красивой женщиной, если бы не этот надменный взгляд и чувство превосходства над другими людьми, что всегда так отчетливо читалось на ее безупречном лице.

С самого раннего детства Аня считала свою мать безупречной, образованной, утонченной, старалась соответствовать ее требованиям, быть такой же. Но вся эта иллюзия рухнула в один миг, именно в тот, когда ей была нужна ее помощь и поддержка. Единственный родной и близкий человек отвернулся от нее. С нее слетели все маски, обнажая расчетливость, беспринципность, непреклонность даже к родной дочери, которую она так легко выставила за дверь, чтоб только та не портила ее репутацию.

— Так что ты хотела? Не за укладкой же ты пришла?

— Боже упаси, ты знаешь, у меня есть свой стилист.

— Мама, ты теряешь мое и свое время. Если это на счет квартиры, то ты слышала мое категоричное «нет», я могу повторить это еще несколько раз.

Валентина Николаевна поджала накрашенные губы, но взгляд не отвела.

— Ты до такой степени ненавидела своего родного брата?

— При чем здесь Павлик? Мне на него плевать с высокой колокольни. А также на его предстоящее семейное счастье с прекрасной, интеллигентной девушкой.