Уголек в пепле - Саба Тахир (2016)

– Я – кузнец Телуман. Если не считать моего ученика, я работаю один, как и все мои предки. По этой причине нас с твоим братом не поймали. Я хочу помочь Дарину. Но не могу. Маска, что взял Дарина, узнал в его рисунках мои работы. Меня уже дважды допрашивали. Если Империя узнает, что я взял Дарина в ученики, они убьют его. А потом и меня, а я сейчас – единственный шанс для книжников освободить себя от ига Империи.

– Вы работаете на Ополчение?

– Нет. Дарин не доверял им. Он старался оставаться в стороне от повстанцев. Но он ходил сюда через туннель, и несколько недель назад двое повстанцев заметили его в тот момент, когда он уходил из Оружейного квартала. Они решили, что Дарин работает на меченосцев. Ему пришлось показать свой альбом, чтобы они не убили его. – Спиро вздохнул. – Конечно, они захотели, чтобы он примкнул к ним. Не оставляли его в покое. И, в конце концов, это даже к лучшему. Эта возможная связь с Ополчением – единственная причина, по которой мы оба все еще живы. Пока Империя будет думать, что он владеет секретами повстанцев, они будут держать его в тюрьме.

– Но он отрицал, что причастен к Ополчению, – сказала я. – Когда маска напал на нас.

– Так все говорят. Империя знает, что повстанцы будут отрицать свою причастность днями, даже неделями, пока не сдадутся. Мы готовились к этому. Я научил его выдерживать допросы и выживать в тюрьме. Пока он в Серре, а не в Кауфе, с ним должно быть все в порядке.

«Но как долго?» – подумала я. Мне не хотелось прерывать рассказ Телумана, но еще больше я боялась слушать его дальше. Если он говорил правду, значит, чем дольше я его слушала, тем сильнее рисковала.

– Комендант ждет ответа. Она пришлет меня за ним через несколько дней. Вот.

– Лайя… подожди…

Но я сунула бумаги ему в руки, метнулась к двери и отперла замок. Он мог легко догнать меня, но не стал, а лишь наблюдал, как спешно я побежала по переулку. Заворачивая за угол, я, кажется, услышала его проклятия.

* * *

Ночью я беспокойно металась в тесной коморке, что звалась моей комнатой. Веревочная кровать впивалась в спину, крыша и стены казались так близко, что невозможно было дышать. Рана горела, а в голове непрерывно звучали слова Телумана.

Серракская сталь – источник силы Империи. Ни один меченосец не выдаст ее секрет книжнику. И все же в том, что говорил Телуман, была и правда. Когда он говорил о Дарине, то описывал моего брата очень точно – его рисунки, образ мышления. Да и сам Дарин, как и Спиро, утверждал, что он не работал ни на меченосцев, ни на Ополчение. Все это совпадало. Кроме того, Дарина, насколько я знала, не интересовало восстание.

Или интересовало? Воспоминания хлынули на меня потоком: Дарин молчал, когда Поуп рассказывал, как вправлял кости ребенку, избитому наемниками. Сжав кулаки, Дарин извинялся, когда Нэн и Поуп обсуждали последние облавы меченосцев. Дарин не замечал нас, рисуя женщин-книжников, дрожащих перед маской, детей, дерущихся в канаве из-за гнилого яблока.

Я думала, молчание моего брата означало, что он отстранялся от нас. Но, быть может, молчание становилось его утешением. Возможно, это был его единственный способ сдержать гнев, когда он видел, что происходило с его народом.

Слова Кухарки насчет Ополчения не давали мне покоя даже во сне. Я видела, как Комендант режет меня снова и снова. И каждый раз она обретала новое лицо: Мэйзена, Кинана, Телумана, самой Кухарки.

Я проснулась, задыхаясь и пытаясь оттолкнуть стены комнаты. Встала с кровати и прошла через коридор лакейской на задний двор, вдыхая ночной прохладный бриз.

Было уже за полночь, облака проносились на фоне почти полной луны. Через несколько дней будет Лунный Фестиваль, который празднуют книжники в середине лета, во время суперлуния. В этом году мы с Нэн должны были принести печенье и кексы. А Дарин должен был плясать, пока не свалится с ног.