Грей нервно ходил по кабинету, забывая, что в руке у него пузатый бокал с коньяком. На плече у него сидел белоснежный Чип и ласково фырчал в ухо. Периодически он пытался опустить руку, коньяк плескал ему на пальцы и он нервно вздергивал его к лицу. Отхлебывал, и снова начинал нарезать круги вокруг письменного стола.

За столом сидел магистр Биг и улыбался, глядя на бегающего герцога. Остальные мужчины расселись кто где. Магистры Слай и Ворм в компании мужа Люции удобно устроились на диване возле журнального столика. Там и блюдечко с порезанным лимоном, и шоколад, и тонкими ломтиками напластанный сыр. Да и оливки они не забывали употреблять. Основательный земляной, магистр Тонг, с тарелкой ветчины и хлеба окупировал кресло в углу. Сам оттащил, после того, как Грей дважды на него наткнулся. Тауш сидел на подоконнике, в проеме открытого окна. Магистр Райв вообще устроился на полу, стащив с дивана пару подушек.

Традиция собирать мальчишник на роды появилась с момента рождения старшей дочери Люции. Первый ребенок в нашем обществе. Тогда взволнованный папаша на нервной почве так напился, что мужчинам пришлось собираться в спешном порядке и приводить его в чувства и поддерживать. С тех пор так и повелось.

— Ну что ты бегаешь? Там лучший целитель герцогства. Там лучшая акушерка страны. Королева сама порекомендовала.

— Тебе бы так!

— Ты забыл? Я уже два раза это прошел! И ничего, живой, как видишь! — магистр Биг рассмеялся. — Ты забыл, что мы все прошли через такое. Это вы, ваши сиятельства, все не могли время найти. А нам, простым баронам, ребенка сделать — раз плюнуть!

Мужчины засмеялись.

В дверь кабинета постучали. Грей вздрогнул…

— Входите!

— Ваше сиятельство, поздравляю, у вас дочь!

— А Грейс? С ней всё… — герцог нервно сглотнул, так и не выговорив слово "нормально".

— Все хорошо! Лекарь разрешил вам зайти, только не долго! — акушерка была преисполнена важности. Чай не каждый день герцогини рожают! И не каждую пригласят!

Грейс, уже переодетая и вымытая, задремывала на роскошной кровати под кружевным балдахином. На подушке, рядом с ее головой Грей увидел маленький сверток. Красное, морщинистое, как у старушки, личико, расплющенный нос-кнопка и мутные голубые глазки. Цвет волос не определить — чепчик с венийскими бесценными кружевами надежно завязан под крошечным подбородком. Существо издавало тихие мяукающие звуки…

Чип, как опытный отец, спрыгнул с его плеча и начал тихонько урчать для малышки — успокаивал.

Грею стало страшно. Страшно, что что-то пошло не так, что ей больно или неудобно. Неуверенно протянув руки он взял сверток на обе ладони и подивился его невесомости и хрупкости.

— Давай малышку сюда, Грей. Я покормлю.

Герцог подтянул подушки, что бы его девочкам было удобней и уселся в ногах у жены. Облегчение от того, что всё прошло хорошо, что все живы и у него теперь маленькая, но самая настоящая дочь было столь сильным, что за кормлением он наблюдал сквозь пелену слез. Нервно вытер глаза, выдохнул и сказал:

— Как же я люблю вас, девочки мои!