– Марк был немного ниже меня. И очень переживал из-за этого. Терпеть не мог, когда я носила каблуки. Я и так-то почти не носила, но иногда хотелось.

– Я не пытаюсь его заменить, – сказал Питерсон, заглядывая ей в глаза. – Я знаю, что это невозможно.

– Я знаю, что не пытаешься, но мне нужно жить дальше, и ты мне очень нравишься. И Марку бы ты понравился, мне кажется.

Питерсон снова прильнул к ней и поцеловал. В дверь позвонили.

– Это, наверное, пицца, – сказал он.

Они сели с горячей пиццей смотреть вечерние новости, открыв по новой бутылке пива. В национальных новостях не было упоминания о гибели Эллы Уилкинсон, но в новостях Лондона ее смерть стала темой номер один. Были и кадры из Бекенхема. К счастью, репортеры приехали на место уже после того, как судмедэксперты завершили свою работу, и засняли только полицейский кордон на парковке и одну-единственную патрульную машину. Им пришлось довольствоваться парой коротких интервью с жильцами – молодой женщиной с двумя маленькими детьми и пожилым мужчиной в кепке.

– Теперь я боюсь отпускать детей гулять одних, – сетовала женщина, держа за руки непоседливого сына и дочь.

– Это же ужас. Не ожидал, что такое может произойти в нашем районе, – жаловался пожилой мужчина в очках с толстыми линзами, жмурясь на камеру.

После этого показали женщину на фоне железных ворот. Вдали виднелся дом и дорога к нему. Дорога была в тени, а женщина, наоборот, попала под яркий свет прожектора. От порыва ветра ее волосы закрыли лицо, и она стала их убирать.

– Ночью полиция совершила рейд на ферму в тридцати километрах от Лондона, – с выражением докладывала корреспондентка. – Никого не арестовали, но местные жители недоумевают, связана ли гибель Эллы Уилкинсон со смертями Лейси Грин на севере Лондона и Джанель Робинсон – бездомной девушки, тело которой было найдено прошлым летом. Все жертвы были обнаружены в мусорных баках. Мы связывались с Лондонской полицией, но не смогли найти никого, кто мог бы это прокомментировать.

Дальше новости переключились на студию, где начался репортаж о нехватке велодорожек в районе Айлингтон.

– Терпеть не могу местные новости. Вроде бы им и сказать-то нечего, информации нет, но людей пугают изо всех сил.

– Может, людям как раз и нужно испугаться.

– И Мелани ведет себя непоследовательно… Мы сейчас чисто по-дружески беседуем, ладно? – оговорилась Эрика. Питерсон кивнул. – Сначала она активно включилась в дело, устроила для нас рейд, а сейчас опять куда-то запропастилась, и я не могу до нее дозвониться.

Словно в ответ на эту претензию у Эрики зазвонил телефон. Она вытерла руки и пошла к куртке, в которой он лежал.

– Не к ночи была помянута… – сказала она, показывая на телефон.

– Эрика, ты видела новости? – не здороваясь, спросила Мелани.

– Смотрю.

– Почему там сказали, что в полиции никто не смог прокомментировать?

– Потому что так и было. Я пыталась до тебя дозвониться. Колин все еще разгребает пресс-конференцию, а родители Эллы Уилкинсон только два часа назад опознали тело.

Мелани была вне себя от ярости.

– Нас вызывают завтра к заместителю комиссара в девять утра. Надо быть готовыми.

– Я готова. Это ты недоступна последние два дня, – выпалила Эрика. Питерсон поморщился и покачал головой, услышав ее слова.

– Я и.о. суперинтенданта, Эрика, и, пока ты не поняла, что это означает, держи свое мнение при себе. Завтра в девять, Скотланд-Ярд.

Она положила трубку. Питерсон продолжал качать головой.

– Зачем ты так на нее набросилась?

– Я в бешенстве.

– И чем тебе поможет срыв на собственного босса?

– Полегче. Я – твой босс, например.

– Прямо сейчас – нет. Сейчас ты просто симпатичная девчонка, которая у меня в квартире пиццу ест, – улыбнулся он.

– Симпатичная девчонка?

– А что – нет?

– Ну, я уж точно не девчонка.

– Значит, ты моя женщина?