Скрытые в темноте - Кара Хантер (2019)

Она не успевает договорить, как Куинн с Гислингхэмом уже бросаются в указанном направлении. Выскочив на рынок, Гарет начинает заглядывать во все лавки подряд: закусочная, тайская еда на вынос, бутик, пекарня… И везде почему-то полно девушек с такими же длинными светлыми волосами и модным мелированием. Что голоса, что одежда у всех одинаковые. Они обращают на него свои испуганные, раздраженные и ошеломленные лица. Одна даже улыбается. Оказавшись на открытом пространстве в центре, Куинн видит, как Гислингхэм бежит к нему с противоположной стороны. Теперь они вдвоем разглядывают расходящиеся во всех направлениях улочки Крытого рынка. Вокруг багетные мастера, кондитеры, сапожники… Снаружи у цветочного магазина теснятся растения в горшках, плакаты на доске объявлений рекламируют концерты, выставки и спектакли в университетских двориках. Все равно что искать крысу в огромном лабиринте.

– Видишь ее?

– Неа, – отвечает Крис, всматриваясь в толпу. – Мы не в силах сами тут все обыскать, она может быть где угодно.

– Будь ты на ее месте, куда бы спрятался? – тяжело дыша, спрашивает Куинн.

– Может, где-нибудь повыше? – предполагает Гислингхэм.

– Уже лучше. Как там называется эта кофейня?

– «У Джорджины», но ее хрен найдешь в этом…

– Сюда, – перебивает Куинн и бежит.

Завернув за угол, он вскакивает на деревянную лестницу и стремительно поднимается наверх, где едва не сбивает официантку с подносом кофе. Многие посетители поворачивают голову, однако Пиппы среди них нет.

Извинившись, Гарет идет вниз, уже медленнее. Куда, блин, подевался Гислингхэм?

И тут у сержанта звонит телефон.

– Нашел, – говорит Крис. – Маркет-стрит. Давай быстрее.

Куинн выходит из рынка на улицу и сразу понимает, куда пошла Пиппа и почему.

– Она внутри?

– Зашла пару минут назад. – Гислингхэм кивает. – Другого выхода здесь точно нет, так что остается лишь ждать.

– К черту ждать, идем.

– Это ведь женский…

Однако Куинн уже протискивается мимо терпеливо стоящих в очереди женщин, показывая свое удостоверение.

– Полиция, пропустите. В сторонку.

Обиженно бормоча, женщины расступаются. Куинн начинает стучать по дверям кабинок.

– Полиция, выходите.

Из одной кабинки, опустив голову и стараясь не поймать взгляд сержанта, выбегает азиатка с ребенком. Из следующей выходит с трудом передвигающаяся старушка. Затем – крепкая на вид женщина в твидовом костюме, которая во всеуслышание обещает «сообщить об этом вашему начальству». Закрытой остается лишь одна дальняя дверца, к ней Куинн и подходит.

– Мисс Уокер, – громко говорит он, – нам надо поговорить. Откройте дверь, иначе я ее выбью.

Трудно сказать, от чего у Куинна так бешено колотится сердце: то ли после бега, то ли от прилива адреналина.

В наступившей тишине слышно, как в кабинке сдвигается засов.

* * *

В детстве я обожал картинки Эшера. Знаете, такие черно-белые, с разными геометрическими фигурами. Всяких интересных сайтов тогда не было, но я очень любил оптические иллюзии – и в особенности иллюзии Эшера, – поэтому для развлечения мне хватало и бумаги. Одно изображение, «День и ночь», даже висело у меня на стене. Вы наверняка его видели: это картинка, на которой невозможно понять, летят ли белые птицы на фоне темного неба или черные птицы на фоне белого неба. Такое же чувство у меня возникает, когда я захожу в оперативный штаб. Тут главное не то, на что ты смотришь, а с какого ракурса. От него все и зависит.

Увидев выражение моего лица, члены команды замолкают. Я рассказываю им то, что сообщила мне супруга.

Они долго переваривают информацию, потом тишину прерывает Гау.

– Вполне вероятно, Харпер выпускал и ребенка. – Он снимает очки и достает носовой платок. – Девушка могла об этом договориться.

– Но?.. – По его лицу я вижу, что после этих слов следует большое «но».