– Могу я спросить, с кем разговариваю? – спросила она. Сначала знакомство. Это поможет установить связь.

Пауза.

– Вы можете звать меня дядя Сэм, – сказал похититель.

Великолепно. Грандиозное самомнение. С такими ребятами переговоры об освобождении заложников никогда не заканчиваются хорошо. Они предпочтут конец под градом из пуль, если не получат желаемого.

– Приятно познакомиться, Сэм, – сказала она. – Мне бы хотелось знать, в порядке ли Кайла. Я бы очень хотела с ней поговорить.

– Кайла сейчас не расположена к этому, – сказал дядя Сэм.

Миссис Фибс на этом моменте выпрямилась и взволнованно посмотрела на мужа.

– Что именно это значит? – спросила Мэгги. – Она ранена?

– Она слегка занята в данный момент, – сказал дядя Сэм, и Мэгги нахмурилась. Это была попытка пошутить? Кем был этот человек? Чего он хотел?

– У Кайлы есть инсулин? Вы же знаете, что ей это нужно, правильно? Я уверена, что знаете, Сэм. Кажется, вы хорошо все обдумали.

Она решила, что для человека с таким самомнением, которое он, казалось, демонстрирует, лесть будет наилучшим путем для установления доверия. Возможно, он из тех, кто свысока смотрит на нее из-за того, что она женщина. Это вообще-то бывало чертовски часто, правда. Она уже потеряла счет случаям, когда мужчины-«ансабы» – термин ФБР для неопознанных криминальных субъектов или преступников – недооценивали ее умственные способности и тем самым ей помогали.

– Вы не сможете меня отследить, – сказал Сэм. – Не утруждайтесь. Я знаю все о маленькой проблеме Кайлы с инсулином, будьте уверены. О ней позаботятся – пока. И я отправляю подтверждение того, что она жива, сенатору на мобильный.

Мэгги нажала на кнопку «без звука», чтобы похититель не мог их слышать, и оглянулась на сенатора, чей телефон завибрировал в кармане. Его рот сжался в тонкую линию. Он вытащил телефон и подал его Мэгги. Кайла выглядела бледной и испуганной, ее челка прилипла ко лбу от пота, руки были в наручниках, и она держала утренний выпуск местной газеты. Миссис Фибс вскочила, но как только она увидела на фото дочь, связанную и, очевидно, до смерти перепуганную, она отшатнулась и почти упала. Один из полицейских поспешил к ней, чтобы поддержать.

– Миссис Фибс, может быть, вам лучше прилечь, – мягко предложил он.

Она затрясла головой.

– Это моя малютка! – прошептала она, выпрямляясь в объятиях полицейского. На ее красивом лице выразилась мрачная решимость.

Мэгги уставилась на фото, постукивая пальцами по ключице, – одна из ее глупых нервных привычек, от которой она не могла отвязаться. Время заканчивалось. Захватчик ожидал скорого ответа. Этот человек был умным, самоуверенным. Кто-то, кто ожидал от нее игры по его правилам. Она могла бы подыграть – немного. Удовлетворить его эго, позволить ему устроиться поудобней, ощущая свое, как он полагает, преимущество, а потом резко пойти в атаку и выбить у него почву из-под ног. Это могло сработать.

А могло и нет. Мэгги глубоко вздохнула. Вместо этого она могла полностью привести его в замешательство, сразу заставив его защищаться, спешить, чтобы он совершил ошибку.

С другой стороны, он может вообще не допускать ошибок. Этот парень все продумал. Он похитил крайне рискованную цель с очень рискованным заболеванием. Диабет Кайлы определенно мог работать в его пользу, мотивируя ее родителей поскорее дать ему что бы он ни хотел, но он также очень рисковал, похищая девочку, которая могла впасть в кому или умереть, если не получит правильную дозу в правильное время.

Мэгги приняла решение: пришло время изменить правила игры.

Она включила звук на телефоне.

– Я получила фотографию, Сэм, – сказала она. – Спасибо, что прислали.

– Не за ч… – начал он.