Его побег прошел без сучка без задоринки. Вот, что было важно, напомнил он себе, пока его ноги шаркали по полу туда-сюда, как будто он был над ними не властен. Он не мог усидеть на месте. Ему казалось, что он вот-вот выскочит из кожи, его нервы были накалены до предела. Боже, какая спешка. Ему не верилось, что он сумел ускользнуть. На мгновение ему казалось, что эта женщина его схватит. Но вокруг царил полный хаос, так что ему удалось пробиться сквозь толпу и выбраться через заднюю дверь.

Запасная машина, которую он оставил на шоссе, спасла ему жизнь. Невозможно быть слишком осторожным, напомнил он себе, усаживаясь на один из шатких стульев. Затем вскочил и снова начал расхаживать по комнате.

Он был измотан, но перевозбужден. Он зашел так далеко, и то, что его разоблачили… что ж, это было препятствием, с горечью подумал он. Эта тварь, Мэгги Кинкейд, раскусила его. На это он не рассчитывал.

Но он и так мог справиться с этим. Он должен был.

Макс порылся в кармане и вытащил металлический брелок. Он провел большим пальцем по логотипу «Харлей-Дэвидсон» и крепко сжал его.

Это ради тебя, Джо. Я же сказал, что они заплатят за то, что сделали. Мы почти у цели, приятель. Почти дома. Как я и обещал.

Из запертой спальни донесся глухой стук. Макс нахмурился, сунул брелок в карман и подошел к раковине, чтобы налить стакан воды.

Он отпер дверь и снова закрыл ее за собой. Кайла оттащила матрац в самый дальний от двери угол и свернулась на нем калачиком. На стене, в том месте, где она колотила кулаками, пытаясь привлечь его внимание, виднелись следы пота.

– Прошу тебя, – сказала она срывающимся голосом. – Мне нужен инсулин.

Макс подошел и протянул ей стакан воды. Она подозрительно посмотрела на него, но жажда победила. Она схватила стакан, но ее руки и все тело дрожали так сильно, что половину она пролила.

Он не получал от этого удовольствия. Она была ребенком. Он делал много плохих вещей в своей жизни, но никогда еще он не причинял вред ребенку. Он не был монстром. Но ей не посчастливилось быть средством к осуществлению его цели. У него не было выбора. Он дал обещание. И это обещание было важнее Кайлы… важнее всего на свете.

– Тебе придется подождать, Кайла, – сказал Макс, забирая у нее пустой стакан.

– Пожалуйста, Макс, – сказала она. – Почему ты не хочешь мне помочь?

– С тобой все будет в порядке, – уверил он ее, хотя она была бледной и потной, а ее полузакрытые глаза затуманились.

– Нет, не будет, – сказала она. – Такое уже случалось. Мне нужен инсулин. Пожалуйста, просто дай мне его. – Ее голос дрожал от отчаяния, глаза расширились, в них был виден ужас. – Ты же не хочешь, чтобы я умерла? Ты не сможешь получить выкуп за мой труп, Макс. Ты не получишь, чего хочешь, если я не буду жива. Чтобы оставаться живой, мне нужен инсулин.

Он отвернулся, стараясь побороть чувство вины, поднимающееся в груди.

Джо, подумал он, и одно это имя укрепило его решимость.

– Я не получу то, чего хочу, если только не окажу дополнительное давление, – отрезал Макс. – Тебе придется его выдержать.

Слезы – от гнева и от страха – потекли по лицу Кайлы.

Она выглядела такой маленькой на этом матрасе.

– Они найдут тебя! – крикнула она ему вслед, когда он вышел из комнаты и запер дверь.

Но он сомневался в этом. Он был осторожен. Он все спланировал заранее.

А теперь он хотел, чтобы они испугались. Пока что он не будет звонить сенатору. Он не хотел показаться слишком нетерпеливым, только не после того, как Фибс его игнорировал. Казалось бы, похищение дочери могло быть достаточной мотивацией, но Макс знал, что политики – это особая порода подонков. А Фибс был…

Что ж, Фибс был монстром. Макс знал это лучше, чем кто-либо еще. Но скоро об этом узнает весь мир.

Пусть они поволнуются. Пусть подождут. Пусть пресса спекулирует и строит теории.

Пусть Мэгги Кинкейд немного погоняется за собственным хвостом.