Тайная мать - Шалини Боланд (2019)

Глава 11

Я сижу на кухне и в ожидании полицейских вытаскиваю из раненой стопы осколки. Когда мне кажется, что я уже извлекла все до последнего кусочка, я промываю и бинтую рану, почти не замечая боли. Точнее, я ее почти приветствую, поскольку она отвлекает меня от других мыслей. Зачем кому-то понадобилось бросать кирпич в мое окно? Почему все это вообще со мной происходит? И я нахожу ответ. Это мои медные трубы: я буду считаться виновной до тех пор, пока не будет доказано обратное. Для тех, кто смотрит телевизор и заходит в Интернет, я – похитительница детей, и не важно, на самом деле я это натворила или нет.

Звонок в дверь. Интересно, это мне только кажется или он действительно звучит громче? Эхо мелодичного звона отдается в каждой клеточке моего тела, от него даже зубы сводит. Я хромаю по коридору к двери, мешкаю. А что, если это не полиция?

– Эй? – Мужской голос снаружи. – Тесса Маркхэм? Я из полиции. Вы нам недавно звонили.

Я открываю дверь и вижу на пороге двоих мужчин в форме. Я надеялась, что снова приедут Чибуцо и Маршалл. Этих парней я еще не видела. Они совсем молодые. Моложе меня. За ними, на тротуаре, все так же толпятся почти присмиревшие журналисты. Да их и поменьше – ночь все-таки на дворе, точнее, утро. Надо же, никто не кричит, не толкается при полиции-то. Пара фотовспышек – и всё.

– Спасибо, что приехали, – говорю я офицерам, плотнее заворачиваясь в халат. – Идемте.

Они входят в дом, и я веду их на кухню, где они записывают мои показания. Выслушав, что случилось, сразу просят меня показать им спальню, и мы отправляемся наверх.

– Там, на улице, журналисты, – говорю я. – Они что-нибудь видели?

Отвечает темноволосый:

– По их словам, мимо ехал мотоциклист, притормозил, бросил в окно кирпич, потом прибавил газу и уехал.

– А номер они не заметили?

Полицейский мотает головой.

– Похоже, он специально замазал номерной знак грязью. Двое фотографов успели сделать снимки, но они получились нечеткие. Слишком были заняты наблюдением за вашим домом.

Кто бы сомневался – целый табор журналистов днюет и ночует под моими окнами в надежде лишний раз щелкнуть ни в чем не повинную женщину, а когда совершается настоящее преступление, никто из них не успевает среагировать…

– Мы разослали ориентировку на мотоцикл, – продолжает темноволосый. – И еще мы опросим каждого из тех, кто стоит сейчас под вашими окнами, как только убедимся, что у вас всё в порядке.

Когда я снова вхожу в стылую комнату, где шторы хлопают на ветру, пол усыпан осколками, а посреди кровати лежит одинокий красный кирпич, мне становится так плохо, как не было с самого начала. Может быть, потому, что тогда я еще не до конца проснулась. А может быть, из-за того, что с тех пор у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и прочувствовать.

– А у вас есть представление о том, кто бы это мог сделать? – спрашивает светловолосый.

– Нет.

– Может быть, вы в последнее время с кем-то ссорились? Или у кого-то на вас зуб?

Другой полицейский тычет своего коллегу локтем в бок, но тот, похоже, понятия не имеет о том, кто я такая. Может быть, он даже новости не смотрит.

– В прессе решили, что я краду детей, – говорю я. – Тот, кто бросил этот кирпич, видимо, считает, что они правы.

Светловолосый вспыхивает.

– Ах да, конечно… Извините.

Значит, и он обо мне тоже слышал.

– Все это чушь и выдумки, – говорю я. – Ваши ведь не считают, что я в чем-то виновата, а для этих хорошая история всегда важнее правды.

– Надо вам это заделать, – говорит темноволосый полицейский. – Вы здесь одна?

Я киваю и прикусываю губу изнутри.

– Да, я одна.

– Фанерка какая-нибудь найдется?

– Я… э-э-э… вообще-то не знаю. Если есть, то наверняка в саду, в сарае.