Встал, отряхнул пыль и травинки с брюк. Я старался держаться как ни в чем не бывало, но дрожал от напряжения, хотелось смыться поскорее. Я мог взять Ребекку. Мог пробраться сквозь облачка мотыльков, кружащих в пятнах света, отыскать ее с Джулией и Селеной, глядящих на меня из тьмы кипарисовых зарослей. Мог позвонить в местную полицию, вызвать машину с мигалкой и социального работника и допросить Ребекку прежде, чем Конвей успеет ослабить свою бульдожью челюсть на шее Холли. Если я выключу телефон и проделаю все это прямо сейчас, то успею выложить признание на стол О’Келли еще до того, как Конвей сообразит, что произошло. К утру я стану крутым парнем: надо же, за двенадцать часов распутал дело, над которым Конвей билась целый год.

– Посидите еще с нами, – попросила Джоанна. – Нам все равно скоро возвращаться в пансион, тогда и поговорите с занудой Ребеккой.

– Ага, – добавила Орла. – Мы же гораздо интереснее, чем она.

Сначала я подумал – тупой задавака, – что они всё еще напуганы и хотят, чтобы рядом был взрослый сильный мужчина-защитник. Но они грациозными кошечками расположились на травке. Никакого страха, что вы, они проверяли силу своей власти надо мной, способность удержать там, где хочется им, заставить делать то, что им угодно, выслушивать их милые тайны, нашептанные мне на ухо.

– О да, – улыбнулся я. – Вы интереснее. Но мне нужно сначала разобраться с делами.

Джоанна недовольно надула губки:

– Мы вам помогли. А теперь, когда вы получили от нас что хотели, просто бросаете нас, и все?

– Типичный мужчина, – вздохнула Джемма, глядя на ветки над головой.

– А я говорила. Никогда не позволяю парням обращаться со мной как с барахлом.

Первое предупреждение, и я расслышал его сквозь беги-беги-беги, барабанящее в ушах.

– Время немножко поджимает, и только, – кинулся оправдываться я. – Это не значит, что я не ценю того, что вы для меня сделали. Поверьте.

– Тогда останьтесь, – скомандовала Джоанна и коснулась пальчиком моего колена. Нацепила-таки игривую улыбочку, но опоздала на полсекунды.

Я все же удержался, не подпрыгнул испуганно и не сорвался с места. Облажайся я сейчас, облажаюсь по полной.

– Да не пугайтесь так, – улыбнулась Джемма. – С нами же весело. Честно.

Выглядела она дружелюбно, но это существо было закодировано шифром, к которому я не мог даже подступиться. Как и все они. Смутная тревога, чувство близкой опасности, угасшее было, пока они тешили меня ощущением, что я нужен и даже симпатичен, вновь окутало почти до макушки.

Пальчик Джоанны переполз на дюйм выше по моему бедру. Девчонки хихикали, высунув язычки меж острых зубов. Просто игра, и я был частью этой игры, но не понимал, какой именно частью. Я выдавил из себя смешок. Они рассмеялись в ответ.

– Итак, – еще дюйм вверх, – побеседуйте с нами.

Отбросить ее руку, рвануть обратно в школу, как будто на мне штаны загорелись, колотить в дверь художественной мастерской, умоляя Конвей впустить меня и обещая, что буду вести себя хорошо.

Но вместо этого я предложил:

– Давайте все обдумаем, согласны?

Использовал свой самый официальный тон. Напомнивший им об учителях, о Маккенне, обо всем противно формальном. Привел их в чувство, заглядывая в глаза каждой по очереди, нарушая их единство. Не троица и не опасная, просто глупенькие школьницы.

– Джемма, я понимаю, что тебе понадобилось много смелости, чтобы поделиться со мной ценной информацией. Джоанна, я понимаю, что Джемма, возможно, не нашла бы в себе столько мужества и решительности без твоей поддержки – и твоей, Орла. И после того как вы приложили столько усилий, чтобы в моем распоряжении оказались потенциально крайне важные сведения, я не склонен упускать свой шанс.

Они смотрели так, словно у меня внезапно выросли две головы. Палец Джоанны наконец-то замер.