Страх - Франк Тилье (2016)

Камиль вспомнила телефонный звонок на скотобойне, потом странное поведение отставника, который всеми силами пытался задержать ее, наверняка ожидая прибытия полицейских. Так что все прояснилось.

— …что Кати Ламбр прямо перед ним! — докончил Белланже.

— Повезло, шансы были невелики.

— Да, можно и так сказать. Но я вас все-таки нашел. Полицейский из Аржантея, с которым вы встречались, Патрик Мартель, сказал, что вы вышли на Луазо, потому что вам… пересадили его сердце. И что вы в связи с нашим расследованием видите что-то вроде вещих снов.

Камиль почувствовала себя разоблаченной, преданной, у нее было впечатление, что отныне весь белый свет в курсе сделанной ей пересадки. А ведь Мартель обещал молчать. Должно быть, на него надавили: криминальная полиция известна как настоящий асфальтовый каток.

— Это не что-то вроде вещих снов, — возразила она сухо. — Я вижу то, что видели глаза Луазо. Иногда чувствую то, что он чувствовал. Во мне сердце этого подонка.

— Подонка? Что вас заставляет так говорить?

Камиль не следовало ни взрываться, ни слишком открываться.

— Думаю, что вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. И что именно по этой причине вы здесь. Вы ведь тоже расследуете дело об исчезновении цыганских девушек. Или я ошибаюсь?

Они молчали, оценивая друг друга. Николя Белланже почувствовал, что его смущает эта женщина, которую он представлял себе совершенно иначе. Позади него появился Ги Брока и сел в траву, искоса наблюдая за ними.

Камиль знала, что придется играть жестко. Этот капитан криминальной полиции был, конечно, почти так же молод, как и она, но наверняка не простачок. Чертовски хорош собой, хотя уже искушен. Она спокойно достала из кармана удостоверение и вытянула перед собой. Настало время раскрыть себя.

— Меня зовут Камиль Тибо, я прапорщик жандармерии. Восемь лет служу техником-криминалистом в отделении Сенепар в Вильнев-д’Аске.

Николя изучил удостоверение в мельчайших деталях.

— Как вы поняли, в моих действиях нет ничего официального. Это частное расследование. И я не нарушаю никаких правил.

— Никаких правил? — переспросил Белланже с легкой иронией. — А, случайно, не вы проникали со взломом в дом Микаэля Флореса?

— Ни в коем случае! Я, конечно, заезжала туда, настойчиво стучала в дверь, но там никого не оказалось. Так что я уехала. А что, по-вашему, я могла еще сделать?

Николя Белланже попытался разгадать этот взгляд, которым девушка, не мигая, смотрела на него.

— Уехали… И даже не попытались обойти дом и заглянуть с другой стороны?

— Вам на каком языке надо повторить? На японском?

— Вы расспрашиваете офицеров полиции, называясь фальшивым именем, — возразил он сурово. — Суете нос в конфиденциальные дела.

— Я никого не насиловала. Они мне сами открывали двери.

— Может быть. Но я могу позвонить в ваше отделение и сообщить о ваших делишках.

Камиль стиснула зубы, но слова вертелись на языке, и она не смогла удержаться:

— А вот на это мне уже плевать. Вы хоть можете представить, каково это, носить в себе сердце преступника? Мерзавца, который принес присягу и стал последней мразью? Вот выдерну чеку из гранаты в груди, быстро поймете. Я веду свое расследование вне всякой логики. У меня нет времени на болтовню и соблюдение процедур. Потому-то я продвигаюсь так быстро и довольно успешно. И вот доказательство: я оказалась здесь раньше вас.

Черные глаза Камиль буравили Белланже, у него возникло ощущение, будто его пронзают насквозь. От этой женщины исходила суровая, грубоватая сила, напоминавшая древесную кору. Но она тронула его, заинтриговала. И ему захотелось узнать ее получше, потому что ей явно были известны вещи, о которых он понятия не имел.

Она его опередила.