Страх - Франк Тилье (2016)

— Можете на меня положиться, как я полагаюсь на вас.

Они распрощались. У Мартеля по-прежнему было серьезное лицо.

— Если узнаете что-нибудь, поделитесь со мной? Даниэль покинул нас так внезапно и унес собой свою тайну… А мне надо знать.

Камиль вежливо кивнула и ушла.

Оказавшись в машине, она перевела дух, откинув голову на подголовник. В ее мозгу все кипело. Ее донор Даниэль Луазо вел тайное параллельное расследование. Он сфотографировал и опознал нескольких воровок, но ничего не сказал своим коллегам. Следил за ними, охотился…

А потом квартирные кражи прекратились как по волшебству.

Камиль снова вспомнила свой кошмар. Эта девушка умоляюще смотрела на него, на Даниэля, и взывала о помощи.

Камиль содрогнулась, потому что ей, как и Мартелю, очень возможно, пришла в голову ужасная мысль. Она снова посмотрела на фото Луазо. А если в глубокой черноте его глаз таится ужасная тайна?

Она отогнала от себя эту мысль. Даниэль был полицейским. Лейтенантом судебной полиции. Он давал присягу. У ее кошмара наверняка имелось простое объяснение. Объяснение, способное доказать, что Даниэль был хорошим, честным полицейским.

Нет, ей не могло достаться сердце подонка. Типа, который…

Камиль положила руку на сердце, глубоко вздохнула. И вдруг стала задыхаться. Она опустила стекла до отказа, включила на максимум кондиционер, попыталась успокоиться. Вопросы, неуверенность пожирали ее, лишали сил. А теперь вот еще попала в переплет — по собственной неосторожности.

Она взяла карточку Микаэля Флореса. Что же это за фотограф, явившийся в заштатный комиссариат? И с чего бы вдруг эти расспросы о Даниэле?

Она прочитала адрес.

Неподалеку от Фонтенбло, но в соседнем департаменте Эссон.

Удачно, как раз по дороге к родителям.

21

9 часов 30 минут.

Они вчетвером собрались за небольшим прямоугольным столом в их общем зале на последнем этаже дома 36 по набережной Орфевр.

Жак Левалуа — самый молодой из команды. Был рекомендован несколько лет тому назад своим дядей, но оказался хорошим парнем, скромным, расторопным, дельным и с возрастом становился еще лучше. Паскаль Робийяр — умник, редко отходивший далеко от своего компьютера, кроме чрезвычайных случаев или разминки в спортзале, где накачивал мышцы. Франк Шарко — старая гвардия, и, наконец, Николя Белланже — их начальник.

Команда, в которой не хватало Люси, чей стол пустовал недалеко от входа в просторное помещение, украшенное постерами (скорее на мужской вкус), планами Парижа и личными фотографиями, прикрепленными к перегородкам возле каждого рабочего места.

Все с утра пораньше прослушали копию послания с цифрового диктофона. Непревзойденное средство, чтобы разбудить полицейского. Николя Белланже выглядел не лучше, чем вчера. Он стоял рядом с белой доской, где уже кое-что набросал черным фломастером. Через большое окно на небе не видно ни единого облачка. Сегодня опять обещали рекордные температуры. Мозги рисковали свариться под крышей, а организмы приготовились страдать.

Перед шефом рядом со стопкой бумаги были разложены двенадцать фото — двенадцать испуганных лиц.

Двенадцать пропавших девушек. Возможно, пропавших.

Ниже располагались фото тех же двенадцати жертв, но со спины — нагих, обритых, с загадочными татуировками на затылке.

Все сыщики держали в руке стаканчики с кофе, кроме Робийяра, большого любителя холодного, насыщенного протеинами молока, которое он приносил с собой в термосе.

— Так… — сказал Белланже. — Действуем в два приема: сначала составим список того, чем мы пока располагаем, и определим, куда надо двигаться. Сегодня утром я зашел в лабораторию к экспертам. Они хорошо на нас поработали. Новостей много, но то, что я собираюсь сообщить, вам вряд ли понравится. Боюсь, конец августа у нас может выдаться паршивым.

— У нас уже слюнки потекли, — сыронизировал Робийяр.