Омерта - Лана Мейер (2020)

– Моя подстилка, моя шлюха. Заметь, ты это сказала. Мне нравятся такие варианты, – рычу я, сквозь стиснутые зубы, снисходительно глядя на бунтующую мятежницу. – Омерзителен? Вот с этим готов поспорить, – выдыхаю в уголок её губ, резко опуская одну руку к нежным складочкам между ног девушки, которые она пытается быстро сжать, свести, закрыть мне доступ к чувствительному бугорку. Черта с два.

Моя теперь, каждой клеточкой. И на твоем теле, Мия Ди Карло для меня нет «табу».

Проникаю во влажную глубину средним пальцем, в который раз охреневая от того, насколько она тесная. Настолько, что мысли о её невинности становятся все более актуальными. Черт, а почему нет? Одним из ответов на мое предположение становится вскрик девушки, полный болезненных нот и отчаяния.

– Ты ещё девочка? – глухо спрашиваю я у её влажных губ, вибрирующих от рваного дыхания. – Говори. Скажи, ucellino. Я должен знать, чтобы не причинить тебе боль, – рычу я с долей отчаяния, потому что не привык быть бл*дь терпеливым, и сдержанным, но по ходу придется.

– Как ты можешь об этом спрашивать, – озлобленно бросает в ответ Мия. – Я не обязана перед тобой отчитываться. Но если так интересно, то конечно, нет, Киан Морте, – зачем-то отвечает она с напускным пафосом и гордостью, за которым пытается спрятать свои настоящие эмоции. – У меня есть мужчина, и это точно не ты! – пылко заявляет Мия.

Её слова действуют на меня как кислота, растворяющая внутри все предохранители, что удерживали от грубости, ограничивали внутреннего зверя, посадив его на цепь. Она только что взяла красную тряпку и просто махнула ею перед моим носом, забыв о том, что подобный трюк влечет за собой опасные последствия.

– Это точно я, детка. Запомни. И не смей больше никого принимать в эту малышку, – Мия вновь вскрикивает, когда я проникаю двумя пальцами в её лоно. Не глубоко, потому что она чертовски зажимается, не пуская меня. Я не врач, но она настолько туго сжимает часть моих пальцев, но что-то мне подсказывает, что Амелия ни разу не «б/у товар».

В принципе у меня нет никакого фетиша на невинность, но кататься на новой «машине из салона» всегда приятнее, чем на уже объезженной и опробованной кем-либо другим. Особенно, когда чувство собственничества у тебя по натуре обострено до предела.

Возможно, она лжет, или её призрачный мужчина не умудрился до конца взять то, что само плыло к нему в руки. Или этот долбанный мудак, перед которым она умудрилась раздвинуть ноги, её давно не трахал.

Кто бы он ни был, он больше и на метр к ней не приблизиться. Осталось лишь узнать, кто он. Если Майкл Форд, то проблема решена.

Не разрывая зрительного контакта с преисполненной гнева Амелией, кружу большим пальцем по её распухшему клитору. Пальцы с трудом толкаю чуть глубже, замечая признаки боли в выражении её лица. Несмотря на её возможную невинность, я намерен растянуть её узкое отверстие, прежде чем трахнуть до полного изнеможения и признания меня, как единственного мужчину, который будет проникать в эти мягкие стенки.

Она кричит, брыкается, но в какой-то момент расслабляется и инстинктивно чуть шире раздвигает ноги. То, что нужно, детка. Ещё шире, ещё смелее, иначе тебе будет больно.

Миа непроизвольно расслабляется, когда мои пальцы скользят по поверхности нежной кожи её бедер, размазывая влагу. Отвлекающий внимание маневр, с целью полного отключения страха и внутренней зажатости этой маленькой женщины.

– Лучше бы ты убил меня там! Лучше убей меня прямо сейчас! – в панике визжит и умоляет она, но вот её тело вполне себе легко отвечает на мои манипуляции. Лицо птички выражает болезненное сладострастие, наверняка окутавшее каждую клеточку её тела. Податливого, отзывчивого. Её упрямые губы твердят одно, а мелко дрожащие бедра совершенно другое. Как и соски, что ощущаются острыми даже через хлопковую ткань моей рубашки.