Птица в клетке - Таис Сотер (2018)

Впервые за весь вечер я сама коснулась императора. Сначала ключиц — кончиками пальцев. И почти сразу разорвала контакт, давая себе время привыкнуть к холоду души Ядгара, столь сильно отличающемуся от жара его тела. Потом положила ладонь на грудь. Вот так, двигаясь постепенно и медленно, я могла регулировать глубину эмпатического контакта, не проваливаясь, но и не закрываясь окончательно. Мне нравилось чувствовать дрожь мощного тела под ладонями, но еще больше нравилось ощущать свою власть над Альге. Оказалось, я тоже могу сделать его слабым.

— Разреши, — почти приказал император.

Я остановила руку на животе мужчины, как будто раздумывая, подчиняться или нет. Рискуя, но… желая проверить границы своей хрупкой власти, полностью зависящей от Ядгара.

— Еще немного, — попросила и, дождавшись кивка, обещающе улыбнулась.

Поднялась и, усевшись на Альге сверху, обхватила ногами его бедра, чувствуя напряженное тело подо мной, как у хищника за мгновение перед прыжком. А затем замерла, ужаснувшись своей смелости. Но было уже поздно. Ядгар обхватил меня руками, прижимая к себе, целуя шею, грудь, изучая уже мое тело и заставляя его трепетать.

В ту ночь мы все же оказались на полу.

Казалось невероятно странным, невозможным, что именно этот мужчина, сосредоточивший в себе все качества, которые обычно отталкивали меня в людях, стал первым, с кем я получила удовольствие в сексе. Ядгар не был нежен или щедр как любовник. Он не был осторожен или внимателен к моим желаниям. Но при этом требовал отклика, не давая отстраниться и сделать вид, что все это происходит не со мной. Как никогда я ощущала все ясно и остро, дрожью, стоном, всем телом отвечая на каждое его движение. Император брал от меня все, что я могла дать, а я… я просто великодушно отдавала свое тело.

Я была ему благодарна за новый опыт. За то, что он лишил меня страха и отвращения, позволил мне быть нескромной и смелой в его объятиях. Стать… да, чуть более свободной рядом с ним, заставив пусть на мгновение, но все же забыть, кем я на самом деле для него являлась. В момент нашей близости не было императора и рабыни — только мужчина и женщина, которые хотели друг друга. Это было больше, чем я когда-либо думала получить. Но еще больше я была благодарна господину за то, что он научил меня правильно ненавидеть. Так, как эсперы обычно не умеют.

Соприкасаясь с чужой душой, даже грязной и полной темных желаний, эспер принимает ее такой, как есть. Принимает во всем несовершенстве и находит оправдание любому поступку. Для нас нет плохих людей, впрочем, как и хороших, ведь на дне души самого святого праведника всегда найдется место для тьмы. А поняв человека, разве можно ненавидеть его искренне или желать ему зла? Эсперы в основном были безобидными именно поэтому. Но научи эспера ненавидеть — и ты получишь самое изощренное, невозможное чудовище из тех, что когда-либо существовали во Вселенной. Потому что жестокие хищники убивали и мучили своих жертв согласно своему естеству — тому, что дала им природа, или же развращенному миром и ими самими. Утоляя свои потребности или пытаясь компенсировать собственную пустоту. Но эспер, который умеет причинять боль, который желает этого… это ненормально и мерзко. Так я считала раньше.

Всю жизнь обращая свой гнев внутрь, терзая и разрушая себя, я никогда не причиняла боль специально, лишь возвращала ту, что наносили мне люди. Еще немного, и я рассыпалась бы на кусочки от того напряжения, что поселилось во мне и с каждым днем росло и крепло. И никакие таблетки не смогли бы собрать меня снова. Я просто стала бы очередным эспером, пришедшим в негодность.