Раздвигая границы - Кэти МакГэрри (2017)

— Это не так, Эхо. Ты выставила условия в тот момент, когда надела перчатки на руки и попросила меня лгать всем о том, что случилось с тобой. Мне пришлось говорить, что я не знаю, что произошло с моей лучшей подругой. И если тыкать пальцем в того, кто боится чужого мнения, то палец этот направлен не в ту сторону, сестричка! Если ты такая правильная, какого черта ты все еще прячешь эти шрамы?

Я сглотнула, и ярость, которая еще секунду назад, испепеляла меня, мгновенно испарилась в воздухе. Она была права. Грейс была права.

* * *

Барабанив пальцами по дверце, я пялилась в открытый шкафчик. Я смогу это сделать. Определенно смогу… завтра или через месяц, или никогда… Нет, нет, у меня получится. Можно прожить жизнь, наслаждаясь ею самой, а можно бесконечно подстраиваться под мнения других. Сама. Я сама хотела наслаждаться этой жизнью.

Сколько себя помню, я постоянно пыталась заслужить чье-то одобрение: мамино, папино, учителей, врачей. Боялась, что, сделав даже шаг за границы дозволенного, потеряю их расположение или любовь, если говорить о моих родителях. Но теперь все изменилось. Я хотела получить ответы о своем прошлом, а чтобы их найти, мне нужна вся моя храбрость. Вчера Грейс фактически бросила мне вызов, и сегодня я собиралась доказать, что она не права.

Впервые за два года я пришла в школу в футболке с короткими рукавами, пусть поверх нее и был надет свитер. Но я собиралась его снять. В нем было жарко и неудобно, а еще от него зудело все тело. Постепенно стянув его с себя, я почувствовала прохладу на коже и глубоко вздохнула. Забытое ощущение вызвало в памяти рекламный ролик, который всегда крутят летом: измученные жарой люди прыгают в манящую свежесть бассейна. Это было чувство свободы.

Я оставила книги и свитер в шкафу и отправилась по пустому коридору к столовой. Забавно, но я чувствовала себя голой, будто бы была лишь в лифчике и трусах, а не в любимой голубой футболке и потертых джинсах. Чтобы не струсить, я засунула руки в карманы и начала считать плитки на полу, которые закончились как раз у бетонного пола кафетерия. Из зала доносились смех и громкие разговоры. Я молилась о двух вещах: первое — чтобы я не отключилась, и второе — чтобы Лила не разлюбила меня.

Когда я сделала шаг, пересекая невидимый барьер между коридором и столовой, то почувствовала, как сдавило горло и в груди все сжалось. Реакцией на мое появление был дружный выдох «О Боже!», который пронесся по залу, заставив меня замереть. Кажется, это была моя самая худшая идея. Я оглядела зал, наблюдая, как ученики, склонив головы и перегибаясь через столы, сообщают другу другу о том, что главный фрик школы вошел в помещение. Ну давайте, смотрите. Может, в следующий раз мне хватит ума продавать билеты на это шоу.

Из другой части зала на меня смотрела пара теплых карих глаз.

Ной. Мое тело откликнулось физической болью. Целую неделю мы притворялись, что не существуем друг для друга. Он расхаживал по школе, такой же отстраненный, мрачный, внушающий опасность, будто я никогда становилась частью его жизни. Ной смеялся, шутил с приятелями во время ланча и мужественно просиживал уроки.

Но теперь вся внешняя бравада покинула его. Не отрывая от меня взгляда, парень медленно встал со своего места между Исайей и Бет. Я закусила губу, волевым усилием сдерживая слезы, а еще желая, чтобы Ной не подходил ко мне. У меня не хватит сил, чтобы одновременно открыть себя миру и держаться от него подальше.

Когда парень сделал шаг в мою сторону, я покачала головой, умоляя его взглядом, чтобы он сел на место. Ной замер и провел рукой по лицу, на его губах сформировалось нецензурное слово, которое он часто любил произносить. Неужели это расставание принесло ему столько же боли, сколько и мне? Потом Ной зажмурился, хлопнул рукой по двери и вылетел из кафетерия. Исайя сразу же выскочил вслед за ним.