Раздвигая границы - Кэти МакГэрри (2017)

— Привет, — послышался слабый голосок из дальнего угла комнаты. Все девушки замерли и уставились на меня, будто из моих глаз сейчас выстрелят лазеры или еще что похуже… например, я закатаю рукава и покажу им свои демонические шрамы.

— Привет, — ответила я.

Я бы предпочла пересмотреть плохие комедии семидесятых годов, чем переодеваться в этой комнате, но стоять как идиотка тоже не выход. Почему у меня не было уверенности Ноя? Ему было плевать на то, что думают остальные.

Хоть мне и не хватало уверенности, я всегда могла притвориться. Мысленно я повторяла себе: «Представь, что ты Ной. Или лучше байкерша Бет». Я высоко подняла голову и прошла через раздевалку, направляясь к уборной, где можно было натянуть форму в кабинке. С уверенностью байкерши Бет или нет, я ни за что не буду раздеваться здесь.

Пытаясь избавиться от напряжения после моего дефиле по этому подиуму, я закрыла кабинку и надела шорты и майку. Если задача войти в раздевалку приравнивалась к тому, чтобы стать героиней романа Стивена Кинга, тренировка превратится в съемки фильма ужасов со мной в главной роли.

К счастью, к тому времени как я решилась выйти на разминку, раздевалка уже опустела. В коридоре две старшеклассницы остановились у фонтанчика с водой.

— Ты можешь поверить, что Эхо Эмерсон присоединится к команде болельщиц? Какой кошмар.

— Можно подумать, если Люк по ней сохнет, она может делать вид, что с головой у нее все в порядке.

Я нырнула обратно в уборную. Сердце ухнуло вниз, желудок поднялся к горлу, и моя напускная уверенность разбилась на мелкие осколки.

* * *

Снова натянув джинсы и набросив на майку коричневую хлопковую рубашку, я побрела по коридору. Каждую неделю с понедельника по пятницу мне приходилось убивать час свободного времени. Ну ладно, четыре дня в неделю. Можно перенести занятия с Ноем на понедельник после школы.

Я завернула за угол, и моя душа наполнилась живительным кислородом, когда я заметила картины, теснившиеся на стенах. Чужие работы привели меня в некогда самый любимый кабинет — художественную мастерскую. Несколько холстов стояли на мольбертах, дожидаясь возвращения своих хозяев. В центре комнаты, окруженный мольбертами, находился стол, на котором стояла миска, полная пластиковых фруктов.

Я по очереди оценила каждую картину. Мне понравилось, как на первой использовали тени. На второй уделили особое внимание деталям. На третьей?

— Рада видеть тебя, Эхо. — Моя бывшая учительница по изобразительному искусству Нэнси вышла из соседнего темного помещения и заскользила между мольбертами и столами ко мне. Она настаивала, чтобы ученики звали ее по имени. Женщина презирала правила и формальности. Ее волосы — платиновые локоны с черными прядями, — являлись тому доказательством.

Я указала на третий рисунок.

— Абстрактный экспрессионизм?

От ее раскатистого смеха завибрировала комната. Нэнси поправила свои очки в роговой оправе.

— Ленивая ученица, которая думала, что на моем предмете легко получить пятерку. Она считает себя импрессионисткой.

— Какое оскорбление.

— Знаю. Я спросила, знает ли она, что такое импрессионизм, и когда та покачала головой, показала ей твои картины. — Нэнси посмотрела на хаос перед собой, будто пыталась найти в нем хоть что-то стоящее. — Я скучала по тебе.

Меня охватило знакомое чувство вины.

— Простите.

— Не стоит, дитя. Это не твоя вина. Твой отец проинформировал меня, что тебе запрещено ходить на занятия по искусству. Я думала, что никогда уже тебя не увижу.

Я подошла к четвертому рисунку.

— Красивые линии.

— Ты продолжаешь рисовать?

Пытаясь сделать вид, что безумно заинтересовалась цветом, который выбрали для банана, я опустила голову. Но мне не было интересно. Черная дыра в моей голове увеличилась, обрывая все мысли.

— Нет, но делаю наброски. Чаще всего карандашом. Некоторые углем, но только дома.