Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

Гад красноглазый отомстил, когда я в очередной раз засела у него, сражаясь с непокорными рунами. Ну не давались они мне, хоть тресни, хотя прилежно зубрила многочисленные формулы и сочетания и их применение, но вот логику составления никак постичь не могла. Верден подкрался, улучив момент, когда я с головой ушла в решение задачи по семинару, мгновенно скрутил и начал щекотать, еще и усиливая ощущения. Бли-ин… Довел до состояния, когда я только хрипела и икала и живот от смеха болел. Когда к блокам начали прибавляться потихоньку чтение мыслей, чтение памяти, наложение ложной памяти, стирание оной, внушение и прочие ментальные штучки, нам стало резко не до веселья. Одновременно приходилось находить баланс, при котором воздействие будет максимально эффективным, а расход сил — минимальным. Мозг кипел, я выкладывалась по полной, к вечеру чувствуя себя тряпочкой, и Николаич поведал нам еще одну специфическую фишку касаемо нашей связи и возможностей. Кстати, он не удивился, когда я пожаловалась, что на Вердена маскировка моя не действует. Собственно, так же, как и экранировка его ауры. То, что у меня тогда получилось, — чистая случайность, и то вбухать пришлось нехило. Так что друг для друга мы по-прежнему оставались маяками.

Так вот, препод обрадовал, что мы можем пополнять резерв друг друга, причем без всяких амулетов и приспособлений, просто прикосновением к определенным точкам. У меня это оказался центр ладони, у Тима — запястье. И еще ехидненько так добавил, что наше, скажем так, совместное времяпрепровождение весьма способствует развитию этих самых способностей. Ну да, я заметила, что по экстрасенсорике Верден почти не отстает от меня… На прогулках в город прибавились эксперименты с сознанием попавших под руку жителей. Дурное чувство юмора я старалась оставлять дома в таких случаях.

Весна незаметно подошла к концу, деревья оделись зеленью, клумбы — цветами и к Питеру вплотную подбиралось лето. Честно, я практически не заметила той весны, учеба отнимала все время, поэтому пресловутые флюиды, о которых говорят, меня не коснулись. Ольга вот, напротив, частенько где-то пропадала и возвращалась с довольной улыбкой и блестящими глазами. Я не лезла с расспросами, молча радуясь, что у нее, по-видимому, все хорошо. Шарить в голове соседки без ее на то ведома и без веских причин считала все равно, что подглядывать за кем-то в сортире. Одно дело в качестве тренировки и другое — просто так, чтобы проверить не унимавшуюся паранойю и нервно дергавшую носом интуицию. Ну вот не могла я отделаться от настороженности в отношении Грановской, не могла, и все тут.

Практика началась с июня и длилась месяц, потом июль давался на отдых, а с августа снова начинались занятия уже второго курса. На период практики студенты распределялись но предполагаемым ячейкам, им выдавались задания и сроки выполнения этих заданий. В конце составлялся отчет по взаимодействию внутри команды, сочетанию способностей и их применению в условиях, приближенных к реальности, быстроте и эффективности решения задач и слаженности действий студентов. Уже на основе этих отчетов кураторов к концу второго года обучения окончательно корректировались составы будущих ячеек, а вот на третьем начиналось индивидуальное обучение, у каждой команды было свое отдельное расписание и свои предметы. Это все рассказал нам Николаич на собрании перед собственно практикой, зачитал составы ячеек — я не удивилась, услышав, что к нам с Верденом определили Ольгу, раздал зачетные листы, командирам — задания в запечатанных конвертах, пожелал удачи и сказал, что завтра с утра можем приступать.