Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

— Не вопрос, — легко согласился Тим и направился в кабинет.

Я не вытерпела.

— Можно было бы сначала съездить, посмотреть, что там и как, — выдержки почти хватило, но в голосе все же проскользнули ехидные нотки. Хорошо хоть не язвительные. — А то мы даже плана квартиры не знаем, — добавила я, плюхнувшись в кресло.

— А?.. — Ольга подняла на меня взгляд, и я едва не поперхнулась, столько затаенной тоски и горечи было в нем.

Едва не растрогалась, но… каждый выбирает свой путь. Есть точка невозврата, после которой даже банальное «прости» уже не будет играть никакой роли. Ольга эту точку прошла. Она прекрасно знала, что ей ничего не светит с Верденом, как знали это все особы женского пола, проживавшие в общаге, и не думаю, что Грановская настолько идеалистка и считала, что одна ночь может что-то значить. Ведь ее инициатива была, полностью. Ну а обвинять Вердена в том, что поддался, глупо: покажите мне мужика, который в такой ситуации откажется.

— План, говорю, квартиры, — невозмутимо повторила я, тоже уткнувшись в бук. — Знать бы надо.

— Да ладно, на месте сориентируемся, может, они сегодня ночью еще и не придут домой, — пробормотала Грановская.

— Со-о-онь, — послышалось из кабинета. — Иди-ка сюда, покажу кое-что!..

Подметила, как напряглись плечи Ольги при звуках голоса Вердена, но больше она ничем не выдала эмоций.

— Что там? — Я отложила ноут и поспешила в кабинет.

— Оставь ее, — тихо ответил Тим, дотянувшись до меня и ухватив за руку. — Ей и так несладко. — Он усадил меня на колени и обнял за талию.

— Еще жалеть начни, — сквозь зубы процедила я. — Не повела бы себя глупо, не пришла бы к тому, что есть.

— Это не повод злорадствовать, — с некоторой долей назидательности ответил Тим, положив подбородок мне на плечо. — Все, хватит, отвлекись. Давай фильм посмотрим?

Мы оккупировали кабинет практически до отъезда, и Верден не оставлял меня одну ни на минуту, не давая слишком сильно задуматься над смертью Николаича и долей собственной вины в ней. Мысли мелькали на периферии сознания, и пока удавалось держаться. Краем уха услышала, как Ольга тихо говорит по телефону в гостиной, но о чем именно и с кем, осталось непонятным — подслушать не представлялось возможным.

— Слушай, а по чесноку, кто должен доложить о ее состоянии? — пришла мне в голову мысль уже ближе к вечеру, когда мы отдыхали после парочки заездов в любимых гонках по сети.

Тим усмехнулся.

— Она, — последовал краткий ответ. — Как командир Грановская обязана докладывать о состоянии своих подчиненных, и уж в особенности о таких вот проколах.

— А что, шансов действительно никаких? — Я задумчиво прищурилась.

— Жалко стало? — Тим вернул мне мой же подкол.

— Нет, — я равнодушно пожала плечами, — просто думаю, вдруг ей кто чего наобещает, а ради надежды выжить, пусть даже и призрачной, ой сколько всего натворить можно. — Мне снова стало нехорошо при мысли, что… Тиму могут навредить.

Верден напрягся — я это очень хорошо почувствовала, ибо по-прежнему восседала на его коленях.

— Логично, — протянул он. — Думаешь, она попытается что-то сделать с нами? — с некоторым сомнением предположил он. — А смысл? Мы пока угрозы не представляем, сидим тихо, работаем.

— Типа припугнуть могут, — объяснила я. — Чтобы не совались куда не надо.

— Мм… — Тим подумал. — Даже не знаю. Ты к чему ведешь?

— Н-не знаю. — Я нервно вздрогнула и обхватила себя руками. — Сердце не на месте перед этой поездкой. А если нам сообщить куда надо?..

— Как? Через эту пентаграмму нельзя, — Тим кивнул в сторону склада. — Неизвестно, что там и как. И дойдет ли информация куда следует или Ольгу по-тихому прибьют.

— Черт. — Я прикусила губу и тихо добавила, не глядя на него: — Тим, я не хочу, чтобы она начала убивать. Только не простых людей, они же не заслужили.