Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

Ну, полностью белой сделать не вопрос. Я привычно переключилась на внутреннее зрение, глубоко вздохнула. Аура Тима мягко переливалась разными цветами: на темно-фиолетовом фоне зеленые языки, и еще вкрапления оранжевого, и опять я заметила кое-где золотые отблески. Диковатое сочетание, но отчего-то завораживающее, я аж засмотрелась. Стало интересно, как выглядит моя собственная, но тут уж никак, разве что институтские умники изобретут способ фотографирования энергетической оболочки. Так, и как это великолепие прикрыть? Снова почесала в затылке, вспомнила, что в учебнике писали. Принцип тот же, что и в обычном экране, но надо сделать его тоньше, подвижнее, гибче и чтобы так же двигался — прицепить к настоящей ауре маленькими такими крючочками… Я аж взмокла, пока сотворила, да еще и пришлось соображать, как эти крючочки зацепить, потому что они, заразы такие, просто соскальзывали. А если так? Разлохматила кончики, вытянула под экраном, позволила им коснуться ауры Тима, сделав почти прозрачными… Есть. Ниточки словно растворились, надежно держа экран, и он слегка колебался, как настоящая аура! Подавила радостный вопль, через связующую нить пустила цвет — просто вспомнила, какой бываю, когда очень хочу спать, направила это к экрану, и он посветлел, а потом и вовсе стал белым. Убрала подпитку от себя и почувствовала, что жутко устала. Но работой гордилась.

Открыла глаза, поняла, что на самом деле вспотела и изрядно подыстощила резерв, но радости это не убавило. Я сделала!

— У тебя лицо, как у ребенка, которому подарили огромный леденец на палочке, — тихо засмеялся Верден, и в темноте блеснули его зубы. — Получилось?

— Ага, — по телу киселем расползалась слабость, и я прислонилась к стенке, счастливо улыбнувшись, — только не знаю, сколько продержится, он же без подпитки.

— Судя по всему, долго. Ты вбухала в него нехило энергии, — ворчливо отозвался Тим и, опершись ладонью на кровать, наклонился ко мне. — Так, на сегодня хватит, завтра продолжим, — решительно заявил он. — Ты еще теорию дальше не читала, там как раз подробности про экранирование аур.

Его лицо находилось так близко, а я ощущала себя слишком расслабленной, чтобы снова спрятаться за привычным упрямством и настороженностью. Эти часы, проведенные с ним, как-то незаметно заставили уйти из нашего общения напряжение, мы действительно очень продуктивно позанимались, ну и подурачились заодно — и удивительно, но мне понравилось. Это новое чувство свободы, того, что можешь вести себя как заблагорассудится, и никто не поймет превратно и не подумает чего, было сродни хмелю, от которого слегка кружится голова и во рту появляется сладковатый привкус. Странно, поняв, что сегодня вела себя естественно рядом с Верденом, страха не почувствовала.

Он тоже прислонился к стене головой, глядя мне в глаза и не говоря ни слова, потом поднял руку и медленно провел по щеке пальцем. Я вздрогнула. Не от нежности этого простого жеста, нет, ее там не было. Была интимность, что-то настолько личное в том, как Тим прикоснулся к моей коже, что аж мурашки по спине протопотали, перейдя в нервную дрожь. Усталость растворилась, и вдруг навалился давешний страх. Страх стать еще ближе, чем сегодня… Снова стать одним целым и позволить ему видеть мою мягкую сердцевину. И одновременно безумно сильное, до зубовного скрежета и судорог в мышцах, желание сделать это. Окунуться в восторг, сгореть в этом общем на двоих огне…

— Останешься? — тихо спросил Тим, убрав руку, но не отрывая от меня взгляда.

Все кричало «да!», но я молча покачала головой. Прости, ну не могу я так быстро сдаться, не понимаю, почему так страшно. Возможно, это действительно слишком сильно для меня. Пока сильно. Возможно, я просто еще не повзрослела, не стала мудрее и руковожусь только эмоциями.

— Соня, — так же тихо продолжил он. — Сонь, ну зачем ты так к себе?..