Мама из другого мира. Дела семейные и не только - Рыжая Ехидна (2019)

— Ага, я проконтролировал, — также тихо, но очень серьезно, ответил сын, прижимаясь. Значит, мне не померещился этот изможденный вид. — Днем появился. Порывался отправиться в ратушу, да деды отговорили. А спать лег, взяв с меня обещание, что разбужу, когда ты появишься. Но ты была занята, я не стал. Отец был полумертвый от усталости, я даже сперва подумал, что он пьяный, но не пахло.

Слушала я ребенка и поражалась: вымотать полуоборотня до такого состояния — это еще умудриться надо. Что там у них в конторе происходит? Флин вообще в подполье ушел, даже эхосвязь приглушил до минимума, только что пару раз маякнул, что жив. Поймаю — прибью.

— Ричард, мама вернулась, — вроде и негромко Димка позвал, но сонный мужчина взметнулся с кровати атакующей анакондой. Ну или разъяренным гризли. Миг, и меня спеленали в это большое родное тело. Так мы и стояли сплетенные тройными объятиями.

Моя семья. Мои родные и любимые.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — ребенку стало неловко, когда Ричард умудрился поцеловать меня в шею и сжать пуще прежнего. — Спокойной ночи.

— Засмущали ребенка, — хихикаю в рубашку Ричарда, вдыхая терпкий мужской аромат. — Ты надолго?

— Пара дней выходных есть, — мужчина смешно сопит мне в макушку, прямо как Мишка. Целомудрие крепких объятий напомнило о целибате. Разве могла ли я ещё год назад помышлять о том, что с нетерпением буду ждать собственную свадьбу?

Кстати, о ней. Не успела я набрать воздуха, чтобы высказаться насчет браслетов и пригрозить, что сама куплю и сама на него вздену, как самой пришлось уже едва ли не оправдываться.

— Стоило мне вернуться на службу, как тут же ухажеры начали вокруг виться, — голос звучит буднично — ни капли ревности, разве что недовольство, что на меня вообще кто-то посмел покуситься. — Что там за хлыщ к тебе приставал?

— Бывший жених, — мужчина от такого известия застыл и, отстранившись, заглянул в глаза. — Что? Да не мой, конечно! Жених Эмилии. А ты откуда знаешь о нем?

— Айнур Курган рассказал мне о происшествии на балу. Больше этот тип тебя не потревожит.

— Так и знала, что он из ваших, — я была довольна своей сообразительностью. — Давай спать, а? Сил нет никаких.

Вопрос прозвучал жалобно. На Ричарде я уже практически висела и мечтала раздеться и оказаться в кровати, чтобы окунуться в царство Морфея.

— Ты переодевайся, а я сейчас вернусь.

Ричард покинул комнату, а я, наконец, добралась до своего шкафа и, выудив ночной комплект, быстро сменила наряд. Намеревалась уже заснуть, как в комнате вновь появился Ричард.

Поверх одеяла положили небольшую шкатулку. Сон как рукой сняло, а сердце ускорило свой ритм. Это ведь то, о чем я думаю? Откинув крышку дрожащей ладонью, убедилась: внутри браслеты — большой и маленький. В плетении серебряной скани было что-то такое, что не позволяло усомниться — украшения наполнены сакральным смыслом, а не просто красивые безделушки, вроде привычных обручальных колец. Даже не изящные, а ажурные, с красивой сложной вязью, что перетекала из одного рисунка в другой. Воздушные и прочные, не погнешь. Где-то там в рисунке угадывалась медвежья лапа — намек на то, что обручается не только человек, но и оборотень.

Я легонько касалась подрагивающими пальцами витиеватого рисунка, так и не решаясь вызволить украшения из недр шкатулки.

— Лиза, хорошая моя, — голос Ричарда был таким проникновенным, что у меня по телу побежали мурашки. — Согласишься ли ты стать единственной и вечной хранительницей моей души и сердца моего зверя?

Сердце выбивало чечетку.

— Стану. Если ты возьмешься хранить мои сердце и душу.

Тяжесть обручального браслета на запястье была мне ответом. Исчерпывающим.

С трудом сдерживая подступающие слезы, вытаскиваю из шкатулке второе украшение. Чувство, с которым я защелкнула этот символ на руке Ричарда не передать.

Мой!