Война - Роман Злотников (2012)

— Платная дорога «Санкт-Петербург — Москва» — чисто коммерческое предприятие. Все просто: если я не верну свои деньги — не смогу начать новое предприятие. Поэтому цена за проезд точно рассчитана и тщательно выверена. — Я замолчал.

Но мой новый собеседник не угомонился:

— Так-таки не сможете?

Я наконец-то рассмотрел вопрошающего. Н-да, явно господин не бедствует — такую шубу бедствующий вряд ли себе позволит. Между тем он продолжил:

— Ежели газеты не врут, то общий размер вашего капитала составляет не менее пяти миллиардов рублей.

— Ну как же газеты могут врать? — делано изумился я. — Это ж просто… неприлично — врать-то. Ну вот вы же не будете это делать, так? А с чего другие-то будут?

Эта моя сентенция вызвала дружный смех. О том, что газеты врут много и, так сказать, задорно, в стране не говорил только ленивый. Нет, ленивый тоже упоминал, точно. Вот и о размерах моего состояния газеты соврали. Оно было намного больше. Уже лет пять назад, как раз на пике послевоенного разгона, я начал постепенно избавляться от своих промышленных активов (ну, кроме банковских — на них у меня были свои виды) как в России, так и в других странах, и к настоящему моменту заводы Магнитогорска мне уже не принадлежали. Как и мурманский порт. Как и Норильские медно-никелевые рудники. Как и многое, многое другое. К настоящему моменту восемьдесят процентов моего состояния было переведено в золото. Я ждал кризиса и предвидел его, а в такие периоды золото является самым надежным активом. Так что я сегодня был, вероятно, богаче любого государства на планете. Нет, не по активам, а по сумме средств, которые мог распределить в своем годовом бюджете. Но пока эти деньги ждали своего часа. Вернее, какая-то часть уже дождалась. Это журналюгам я дал уклончивый ответ, но моим дорожно-строительным трестом уже были приняты к исполнению проекты подобных нынешнему «имперских трактов» Варшава — Минск — Москва с возможным продолжением до Берлина и в перспективе до Парижа, Санкт-Петербург — Псков — Вильно — Варшава и Москва — Брянск — Киев — Одесса. А сейчас рассматривались еще три проекта — кавказского, южноуральского и сибирского направлений. Я даже отказался от софинансирования из казны. Да, сейчас положение в стране тяжелое, люди покупают машины куда менее активно, чем три года назад, к тому же и не так уж много этих машин, и нет еще массовой привычки к автомобильным путешествиям. То есть окупаемость этих проектов составит не менее тридцати лет. Но деньги есть, в могилу я их с собой не захвачу, народу нужна работа, а стране — хорошие дороги…

— Что же касается снижения цены, — продолжил я, — то люди, в таких тяжелых условиях не отказывающиеся от пользования автомобилем, деньги имеют. Так пусть поделятся ими с теми, кто прокладывает для них хорошие дороги…

— Прошу простить, господа, но вынужден забрать у вас его высочество, — послышался за моей спиной голос Дмитрия Михайловича Карбышева, героя-фронтовика, полковника в отставке, ныне являющегося главным инженером моего дорожного проекта. — Ваше высочество, пора. Все готово…