Война - Роман Злотников (2012)

Ну и во многом вследствие этого промышленного и торгового бума я уже почти полностью закрыл все кредиты, которые набрал у русских банков в момент, когда начинал свой «большой рывок», и теперь аккумулировал средства для расплаты с немецкими банками. А что вы хотели — война войной, а бизнес бизнесом. Нет, сейчас я им, естественно, с удовольствием выложил на стол кукиш с маслом, но когда замолчат орудия — придется платить. Вот я и копил средства. Авось к концу войны соотношение рубль — марка заметно изменится в пользу рубля, уж больно быстро мы росли, в то время как Германия все дальше скатывалась в экономическую пропасть, так что отдавать мне придется меньше, чем я занимал, если считать в той валюте, в которой я зарабатывал, то есть в рублях. Кроме того, три мои швейцарские фирмы сейчас просто купались в немецких отчислениях за патенты — скажем, за те же пулеметы, патент на производство которых в Германии я выкупил одновременно с русским. Впрочем, в мой карман из этих денег перейдет не слишком много. Большая часть заработанного тратилась через швейцарский Красный крест на поддержку наших пленных — закупку для них теплых вещей, усиленное питание, медицинское обслуживание и так далее. Вследствие чего, например, уровень смертности русских пленных был самым низким среди всех, кто содержался в немецких лагерях. Впрочем, и в плен у нас попало явно меньше бойцов, чем в той истории, что здесь знал только я. А вот пленных немцев и австрияков, а также венгров, славян из числа служивших в австро-венгерской армии и турок у нас тут набралось почти два миллиона. И большинство из них не прожирали средства, сидя в лагерях, а работали, причем добровольно и даже с энтузиазмом… Короче, по моим прикидкам выходило, что к исходу года я накоплю достаточно средств для того, чтобы полностью закрыть немецкий кредит. А это означало, что к окончанию войны я буду полностью готов к мощному послевоенному рывку…

Так же обстояло дело и с готовностью армии. К марту 1916 года общая численность действующей армии преодолела восьмимиллионную отметку[31]. Причем шестьдесят пять процентов частей, соединений и объединений этой армии имели уровень боеспособности категории А, еще около двадцати пяти процентов — Б, и только десять процентов, которые числились в основном за учебными и запасными частями, имели более низкие категории. Это означало, что, так сказать, «в поле» мы могли выставить шесть с половиной миллионов полностью оснащенных и обученных солдат и офицеров. А по расчетам нашего Генерального штаба, проверенным кампанией 1915 года, для надежного удержания всех фронтов, с учетом необходимого резерва для купирования прорывов и частных наступательных операций в интересах восстановления линии фронта, нам было достаточно пяти с половиной миллионов человек. Все это означало, что в кампании 1916 года мы способны выделить как минимум миллион штыков для осуществления крупной наступательной операции, имеющей стратегические цели. И к исходу января войска из числа этого миллиона начали накапливаться на юге…

…Первым успехом русской армии стало мартовское наступление Кавказского фронта. Вернее, все началось еще в конце февраля — с десанта в Энзели и оккупации Северной Персии, в процессе которой были полностью разгромлены созданные турками в тех местах протурецкие полудобровольческие формирования. Во время этой операции прекрасно проявила себя Персидская казачья дивизия, развернутая летом 1915 года из Персидской казачьей бригады[32]. Причем абреки наводили порядок куда более кровавыми методами, чем русские части. Резали головы только так. Воистину нет более страшного врага, чем свои же, сражающиеся на другой стороне. И это даже без гражданской войны. Господи, спаси Россию от подобного…