Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

Через несколько дней после переформирования вместо заслуженного отдыха вдруг последовал приказ выдвинуться в тыл отступающих русских и взять под контроль мосты. Байеру сразу не понравилась эта идея. Получалось, что держать удар после захвата обоих мостов нужно будет со всех сторон. От прибывающих частей, которым нужно будет перебраться на другой берег, и от отступающих. Однако мысли какого-то ефрейтора не волновали немецкое командование, поэтому батальон выдвинулся и за половину дня преодолел около пятидесяти километров, встречая лишь жалкие попытки сопротивления. Обычно это были группы окруженцев, застигнутых врасплох на дороге или в поле, или идущие свежие части. Были и курьезные случаи, когда перехватили машину с русскими молоденькими медсестрами. Их то ли направляли как пополнение, то ли просто перевозили, но офицерам и унтерам они пришлись по вкусу, даже ночью были слышны их крики.

Когда пост обстрелял каких-то окруженцев и по тревоге подняли их роту, Байер не особо волновался, подготавливая со своими людьми пулемет к бою, но вот когда половина окруженцев была рассеяна, а половина так и осталась лежать в пшеничном поле, вдруг с холма ударили такие знакомые по звуку орудия.

Видимо, русские зенитчики знали, куда стрелять, потому как два стоявших грузовика с боеприпасами вдруг вспучились, и донесся грохот взрывов. Оглушенный ефрейтор упал у своего пулемета, не чуя, как второй номер пытается оттащить его в сторону от растекающегося горящего топлива. Один из снарядов задел топливозаправщик, и сейчас огненная жидкость поджигала стоящую рядом технику, неплохо подсвечивая русским наводчикам.

Попадания в машины с боезапасом и топливом были счастливым совпадением, что позволило нам фактически безнаказанно расстреливать расположившихся в низине немцев. Так как орудия они не видели, кроме вспышек на уровне земли, то каждая зенитка успела выпустить по десять обойм. А это по полсотни снарядов на орудие, или триста на батарею.

Больше у нас с собой просто не было, остальные лежали в ящиках в машинах обеспечения, поэтому, как только снаряды закончились, мы спокойно развернулись и направились к колонне. И только когда все вместе двинулись обратно, на холме вырос первый куст минометного разрыва. Немцы оправились от неожиданного расстрела.

Отъехав на семь километров, я приказал остановить колонну и пополнить боезапас. Пока одни бойцы снаряжали пустые обоймы, другие чистили орудия.

Опершись задом о капот «эмки» и подсвечивая себе фонариком, я изучал карту и бормотал под нос ругательства. Горючего могло не хватить из-за новой техники.

– Что, товарищ лейтенант? – дернулся пробегающий мимо Непейборода.

– Тебе послышалось, старшина. Когда закончим канитель с перезарядкой? – спросил я, убирая карту в планшет.

– Так уже, только орудия все еще чистят. Снарядов осталось по десятку на орудие.

– Ясно. Как закончат, собери командиров у штабной машины.

– Есть.

Через двадцать минут у «эмки» стояли все командиры.

– Товарищи… – произнес я, разглядывая силуэты, слегка подсвеченные подфарниками ближайшей машины. – По непроверенным данным, та часть немцев, что мы атаковали, шла к ближайшим мостам. Скорее всего, не захватывать их, а удерживать до подхода основных сил. Думаю, мосты уже захвачены немецкими диверсантами в нашей форме, и этому батальону нужно было только занять оборону возле них. На это указывает и количество зенитных средств. Они им нужны, чтобы защитить мосты от налета с воздуха. Поэтому слушайте приказ: идем к складу, грузим все в машины, заправляемся и немедленно выдвигаемся к мостам. Нам нужно опередить немцев. Они хоть и потрепаны, половину техники мы у них выбили, но все еще сильны. Отдохнем, когда переправимся на тот берег. Это все. Разойдись.

Командиры, негромко переговариваясь, разошлись по своим машинам, вопросов у них ко мне не было – есть приказ, его надо выполнять. Через пять минут мы двинулись дальше.