Рождение богов - Алекс Кимен (2020)

На протяжении всего путешествия Алексей был словно подвешен в пустоте, с огромным трудом отыскивая нити реальности, связывающие его с вроде бы знакомым ему миром. И каждый раз, обнаружив что-то привычное, радовался как ребенок. Босфор и Дарданеллы Леша вычислил логическим путем, хотя никогда не был в этих местах. Впрочем, долго сомневаться не приходилось. Он был практически уверен, в каком части света очутился. Так что переход по проливам лишь подтвердил его догадки. Леша никогда не думал, что будет так радоваться одному только факту четкого осознания, где он находится.

Сколько-нибудь крупного города рядом с проливами он не заметил. Был небольшой городок, который эллины даже не посетили. Это, как и многие другие мелочи, на которые Леша обращал внимание, утвердило его в мысли, что он оказался значительно раньше предполагаемого времени. Видимо, Рим только начинал копить силы для стремительного рывка, а значит, его задача не допустить этого.

Леше еще осталось понять, сколько лет отделяет его от Александра Македонского. Энеас совершенно не разбирался в текущей геополитической обстановке. Однако неторопливое путешествие через Гелеспонт подарило Алексею отличную идею. Он даже расстроился, что не додумался до этого раньше. На первом же привале он подсел к Энеасу, взял в руки палочку и принялся рисовать на песке очертания Европы и Средиземного моря. Мальчик с любопытством косился на его картографические потуги.

Когда Леша подозвал его, он осторожно приблизился, что-то буркнул под нос и коснулся своего амулета.

— Это твои боги, Алексиус?

— Чего? — Леша растерянно захлопал глазами.

— У тебя очень страшные боги… — мальчик поежился.

Леша не удержался и рассмеялся:

— Нет! Это… — он запнулся, подбирая подходящие слова, но таких не оказалось.

— Это хартис.

Алексей подскочил от неожиданности, но отметил про себя: хартис — карта, вполне логично. Энеас испуганно захлопал глазами. За его спиной стоял Никомед и с любопытством рассматривал импровизированную карту. После последней беседы он старался держаться от Алексея подальше, но, видимо, разговор пленника с Энеасом привлек внимание эллина.

Никомед присел на корточки, отобрал у Алексея палочку, исправил контур Черного моря и ткнул прутиком, намечая какие-то острова.

Леша указал жестом на Босфор:

— Мы сейчас здесь, господин?

— Да, Алексиус.

— Где же находится Эутаней?

Прутик ткнулся в камешек, лежащий чуть восточнее перешейка, связывающего Пелопоннес с материковой Грецией. Лешино сердце радостно подпрыгнуло: «Афины! Неужели Афины?»

— Эутаней вот здесь.

Алексей благодарно кивнул и впился глазами в камешек.

Глава 4

1

Запах рыбы. Отвратительный, неистребимый. Он был везде: рыбой пахла пристань, рыбой пахли толстенные смоленые канаты и сходни, рыбой воняли снующие повсюду, орущие, смеющиеся люди. Алексей не любил запах рыбы. С трудом сдерживаясь, чтобы не зажать рукой нос, он с любопытством оглядывал оживленный Пирей — морские ворота Афин.

На корабль уже наведались гости. Эпимелет эмпорион — если Леша правильно понял, это было не имя, а какая-то должность — что-то выспрашивал у Никомеда. Стоящий рядом с ним писарь торопливо делал пометки на восковой табличке. Другой чиновник — ситофилак, шевеля губами, пересчитывал огромные амфоры с зерном, которые аккуратно поднимали с корабля каким-то хитрым механизмом, смахивающим на подъемный кран. Бюрократов набежало — не продохнуть, и от всех воняло рыбой. Алексей с отвращением отвернулся и стал рассматривать порт.

Конечно, порт — не совсем подходящее слово. Пирей смело можно было назвать городом: внушительные каменные склады выходили на пристань, колоннада какого-то храма возвышалась над домами. По всему периметру гавани тянулась довольно внушительная стена. И кругом люди. Огромные толпы людей. Алексей давно отвык от такого их количества.