Пути-дороги - Константин Борисов-Назимов (2020)

– Собралась замуж? – удивился я, понимая, что в то же время она мне предлагала встречаться не за чашкой чая.

– Да, Вань, пора мне остепениться, – поставила Элиза бокал на подоконник и подошла ко мне. Посмотрела в глаза, облизала губки и прошептала: – Хочешь моему будущему муженьку отомстить и прямо здесь рога наставить?

– Извини, – положил ей руки на плечи и сделал шаг назад, разрывая расстояние, – но давай останемся просто друзьями.

– Друзьями? – с ноткой горечи в голосе переспросила девушка. – Хорошо, как скажешь.

Вышел я из дома Элизы и закурил, на душе не полегчало, но и для печали нет повода. Странное ощущение, вроде и отношения выяснили, а какая-то недосказанность осталась. Впрочем, из головы и сердца – вон, дел много! Да еще и Ларионов из пролетки рукой машет, поторопиться просит. Как он меня отыскал – знать не хочу, у ротмистра есть различные возможности. Допускаю, что служанка певицы ему позвонила, вроде и недолго с Элизой беседовал, а прошло не меньше получаса после того, как вошел в дом. Выбросив окурок и загасив тот ботинком о землю, поспешил к пролетке, гадая, какими новостями Вениамин Николаевич меня порадует.

Глава 15

Предложения и задумки

Ротмистр, как только я сел в карету, приказал вознице:

– Трогай, к полковнику Еремееву отвези.

Пролетка медленно покатила, контрразведчик же мне протянул два картонных прямоугольника:

– Как просил, приглашение в резиденцию императрицы.

– А зачем два? – спросил я и бросил взгляд на текст, нанесенный на пропуске или билетах, фиг его знает, как правильно. – На хрена мне бал?! – вырвалось у меня, и еле-еле сумел сдержать более точные определения, трехэтажные, которым позавидует любой грузчик.

– А других вариантов не отыскал, – пожал ротмистр плечами, а у самого улыбка на губах играет, хотя он и пытается свои эмоции сдерживать.

– Тут еще сказано, что надобно являться при параде. Это как?

– Ты у нас кто? Охранитель или врач? У каждого свой мундир, ну, у врача-то обычная одежда, но она должна отвечать определенным требованиям, – пояснил ротмистр.

– Каким? – мрачно поинтересовался я.

– Военные в парадных мундирах, все остальные во фраках.

– И при чем тут врачи? Как их от промышленника или купца отличить на таком приеме?

– Никак, – рассмеялся ротмистр, не сумев сдержаться. – Ох, Иван Макарович, видел бы ты сейчас свое лицо! Словно лимон с кожей съел, а запить нечем.

– Хрен с ним, с лимоном, на фига мне идти на бал-то?! Я просил аудиенцию устроить, чтобы с Ольгой Николаевной переговорить.

– Так на балу просьбу свою сам и донесешь до нашей императрицы. Или ты думал, что я волшебник и за тебя просить стану? – Ларионов отрицательно покачал головой, а потом изобразил: – Ой, Ольга Николаевна, примите, пожалуйста, одного нашего знакомого для приватной беседы. Известный вам господин желает тет-а-тет объясниться. Ну уж нет! Сам, только сам! И потом, – Вениамин Николаевич тяжело вздохнул, – знаешь ли, когда тебя в хвост и гриву чихвостят и указывают на промахи, а потом гонят с глаз долой, как-то не до просьб.

– Императрица недовольна контрразведкой? – спросил я, догадавшись, что у Вениамина Николаевича проблемы.

– Требует изловить тех, кто устроил взрывы на предприятиях, а мне ответить нечего, – поморщился ротмистр, у которого все веселье как рукой сняло. – Зацепок никаких, мои люди не могут подобраться к боевикам, действующим в строжайшем секрете. Ольга Николаевна все понимает, но собак на меня спускает.

– А это разве не дело полиции? – задал я вопрос.

– Ой, начальнику столичной полиции еще хуже, кресло под ним не просто шатается – дымится! Нам дано три дня сроку, если ничего не предпримем, а взрывы продолжатся, то и не знаю, что с нашими головами она сделает.