Выбор пути - Алексей Свадковский

Призвав книгу, я извлёк из неё зелья лечения, противоядия и мазь, которой щедро намазал кровоточащий бок. Впитавшись, она затянула раны, как вторая кожа, а я оценивающе глянул на свои запасы медикаментов, изрядно сократившиеся за последний малый цикл. Особенно быстро расходились зелья регенерации.

Наконец, Карах показался из воды, забросил в лодку сетку с уловом, привязал к корме тонкую веревку, а затем уже залез сам. Я тем временем рассматривал наш сегодняшний улов: шесть малых раковин, три средних, и одну большую. Раковину таких размеров я видел в первый раз, до этого нам такие не попадались, да и остальных было в два раза больше, чем обычно. Хорошее место. Я с любопытством вертел большую раковину в руках. Покрытая тёмно-серебристыми разводами, она, казалось, светилась изнутри. Если внутри будет жемчуг, это оправдает риск, на который я сегодня пошёл.

Верёвка, привязанная к седлу на спине самфурина, натянулась, и наша лодка неспешно поплыла в сторону берега. Оглянувшись, я понял, что запасливый Карах к корме нашей лодки привязал убитую морскую тварь.

– Зачем она тебе? — спросил я Караха, кивнув в сторону дохлого Ужаса Глубин, волочащегося вслед за лодкой.

– В деревне голод. Еды совсем нет, а эта тварь как раз и жила в самом рыбном месте. Там водоросли и кораллы, и всегда много рыбы, но мы там ловить не могли. Мелькар переворачивал лодки и убивал рыбаков. Столько людей из-за него погибло! Пусть все увидят, что там теперь безопасно. Да и жалко оставлять еду...

– А меня тебе не жалко? – проворчал я, держась за ноющий бок. — Эта гадина чуть меня пополам не порвала!

– Ну, мы же справились. Да и ты сам загорелся её прикончить. Мол, и деревне поможем, и раковины поищем...

– Да знаю я, – устало вздохнув, махнул я рукой. — Кто же знал, что она такая быстрая. Но в следующий раз приманкой будешь ты, а я буду сидеть в засаде.

— Как скажешь, – мотнул головой Карах, всматриваясь в приближающийся берег. Кого он там высматривал, было понятно: в толпе, встречавшей нас на берегу, впереди всех стояла его дочь, держась за руку соседки, которая помогла ей прийти на пляж. Не дожидаясь, когда нос лодки, подтянутой самфурином почти к берегу, уткнётся в песок, Карах прыгнул в воду и пошлепал к берегу, а навстречу ему, пока ещё не способная ходить как прежде, заковыляла дочь, осторожно переставляя худенькие ножки.

-- Папа! Папа! Ты живой! – речь к ней вернулась значительно раньше. На берегу нас встречала, наверное, вся деревня: мужчины, женщины, дети – почти сотня человек – и все они рассматривали тварь, лежащую на мелководье. Теперь Мелькар не выглядел опасным: толстые чёрные щупальца бессильно колыхались в воде, гладкий панцирь, из которого они росли, матово отблёскивал на солнце. Ал-маруни смотрели на Ужас Глубин, не в силах поверить, что тварь, которая убила десятки рыбаков, теперь мертва.

Тихая Вода, жрец Селедры, притащился со своим молитвенным барабанчиком, и пялился на мелькара вместе со всеми. Неожиданно он подошёл ко мне и, сняв небольшую белую раковину, которая висела у него на груди, повесил мне на шею, а потом неспешно побрёл назад к своему храму. Я недоумённо взглянул на Караха, подошедшего ко мне вместе с дочерью на руках.

– Что произошло? Как это понимать? – я показал на раковину на своей груди.

– У него сын погиб из-за этой твари три года назад. Он тоже был рыбаком.

– Понятно. А что это такое?

– Знак милости Селедры. Такие раковины жрецы дарят тем, кто борется с тварями Хозяина глубин. С ней нам будет проще на других островах.