Взвод лейтенанта Кольчугина - Максимов Рустам Иванович

Задание действительно было сложным. Комбат захотел, ни много, ни мало, отсечь марабарские войска на этой стороне ущелья от их метрополии на той стороне. Иными словами – разведчикам предстояло захватить, и какое-то время удерживать канатные мосты через каньон. Конечно, в сложившейся ситуации самым простым решением было бы уничтожить подвесные сооружения точечным ударом с воздуха. Но, вмешивалась политика: новоземлянам не улыбалось после предстоящей победы над противником заниматься перевозкой пленных, привлекая к этому свои воздушные силы. Продавать же пленных в рабство, а тем более – уничтожать их, было бы верхом бесчеловечности и расточительства. Поэтому подполковник Руденко планировал обменять пленённых марабарцев на всех угнанных врагом сетомейских подданных, и тем самым вознести до небес авторитет вооружённых сил Новой Земли.

По оценкам командования батальоном, на территории Сетомеи находилось от ста до ста двадцати тысяч солдат противника, и, вероятно, около пятидесяти-семидесяти тысяч безоружных некомбатантов: рабов и носильщиков. Какая-то часть из них, безусловно, разбежится по окрестным лесам, и будет выловлена только через несколько месяцев. Но, даже сто тысяч пленных стали бы крупным козырем в предстоящих переговорах с марабарским царём. А в том, что эти переговоры обязательно состоятся, комбат Руденко нисколько не сомневался. Увы, подполковник не знал, что сегодняшний правитель соседнего государства страдает серьёзным психическим расстройством, и является бесноватым упрямцем с непомерной манией собственного величия.

— Всё понятно? Вопросы есть? — Иван Руденко обвёл внимательным взглядом обстреляных офицеров "аквы" и "терры". — Ну, если всё понятно, то через сорок минут вылетайте в квадрат. Я надеюсь на вас, товарищи. Идите.

Спустя полчаса взвод лейтенанта Кольчугина в полном составе загрузился в конвертоплан. За минуту до старта в пилотскую кабину ворвался взъерошенный и возбуждённый мастер-сержант Григорьев. Их, четырёх пилотов, занятых освоением и охраной трофейных дисколётов, наконец-то заменили коллеги из второй роты. Подхватив автомат, счастливый первый пилот стремглав помчался к своей собственной машине, спеша успеть до её взлёта.

— Макс, уступаю тебе законное место командира, — поднялся с кресла Владислав. — Имей ввиду: Тарас полночи таскал на подвеске лафеты и пушки, потом занимался техобслуживанием, и спал часа полтора, не более. Дай ему подремать немного.

— Да, ладно, вам, товарищ лейтенант, — смутился Корнеев. — Я в очень хорошей форме, готов управлять машиной хоть сутки напролёт.

— Всё понял. До места лететь час десять, значит – у тебя есть время поспать, — заглянув в бортовой компьютер, мгновенно сообразил первый пилот.

— Макс, да нормально всё, — отмахнулся Тарас.

— Так, второй пилот, не спорьте со своим командиром. Если взводный приказал отдыхать, значит так надо. Распустился, тут, без меня, — полушутливым тоном закрыл тему Григорьев.

— "Ноль-первый-аква" всем "аквам": взлетаем, — раздалось в динамике, и "колибри" третьего взвода оторвался от земли.

Почти часовой полёт прошёл нормально, без каких-либо происшествий. Собственно, в условиях отсутствия у противника любой авиации и зенитных средств, разведчики и не ожидали какого-нибудь противодействия. Под фюзеляжами летящих на малой высоте конвертопланов проносились просторы саванны, поля, перелески, затем потянулось сплошное зелёное море. Нигде не было видно заметных следов человеческого присутствия. Впрочем, то слева, то справа, на горизонте периодически возникали столбы чёрного дыма. Угнав в рабство население деревень, захватчики сжигали опустевшие дома и хижины. Чтобы лишить сетомейцев в перспективе возможности вернуться к себе домой.

— Товарищ лейтенант, мы на подлёте, — обернулся к Кольчугину первый пилот. — Пять минут до цели.