Взвод лейтенанта Кольчугина - Максимов Рустам Иванович

Это легко сказать – вырваться, да ещё с живой и невредимой добычей. А проделать такое в реальности под огнём и без потерь – отнюдь не так просто, как кажется. Очень скоро десантники убедились в этом на своём собственном же опыте.

Захваченного в плен правителя Марабарии быстренько завернули в подходящий ковёр, снятый со стены, и потащили в подземный тоннель. Свёрток оказался тяжёлым, не менее сотни килограммов живого царского веса. По приказу ротного капрал Куоко вколол Андару какую-то химию, и тот наконец-то прекратил брыкаться и ёрзать на плечах разведчиков. Выть и орать он прекратил чуть раньше, когда кто-то из мобпехов второго взвода хорошенько заехал ему прикладом в челюсть, выбив несколько зубов сразу.

Чтобы хоть ненадолго задержать погоню, бойцы установили в подземных коридорах и комнатах несколько сенсорных мин. Ловушки сработали, на пятках у разведчиков никто так и не повис. А вот в момент погрузки в конвертопланы пришлось понервничать.

Несмотря на то, что аэрокосмические штурмовики разбомбили казармы царской гвардии, а также самые крупные казармы столичного гарнизона, марабарские военачальники быстро нашли, а затем и пригнали ко дворцу свежие резервы. Причём, что самое опасное, генералы противника смогли поднять по тревоге сразу несколько миномётных батарей. Хотя миномётчики, в основном, били по площадям, практически вслепую засыпая взрывчаткой территорию царской резиденции, шальные мины постоянно рвались вблизи зависших над землёй "Колибри".

— Быстрее! Быстрее! — подгоняя бойцов, Владислав сорвал голос. — Рол, помоги Мендозе забраться на аппарель!

В обшивку конвертоплана впилось несколько шальных пуль, а с другой стороны машины разорвалась мина. Осколки свистнули в воздухе, и сержант Мендоза грязно выругался: раскалённый и заострённый кусок железа угодил ему в мягкие ткани предплечья. Ведя огонь короткими очередями из скорострелки, над головой прошёлся один из "колибри" четвёртой роты. Разведчиков окатило градом стреляных гильз, горячая латунь стукнула кому-то по шлему, вызвав новый взрыв эмоциональных и непечатных выражений.

— Кего! Дрек! Отходите! — позабыв про микрофон, лейтенант Кольчугин сложил руки рупором, и, как ему казалось, кричал во всё горло. — Быстрее, парни, быстрее!

Увы, в окружающем грохоте мобпехи слышали лишь то, что звучало в наушниках на волне взвода. Окружающие строения пылали ярким пламенем, вокруг было светло, словно днём. Разведчики уже не пользовались ни приборами ночного видения, ни тепловизорами, за ненадобностью засунутыми в карманы разгрузок. Заглушая стрельбу, над головой ревели моторы как уже взлетевших, так и ещё только взлетающих конвертопланов. С противным, прерывающимся воем падали и рвались мины, их осколки рассекали воздух, умудряясь находить свои жертвы.

— Макс! Взлетаем! — едва рядовой Тапс вскарабкался на аппарель, закричал взводный. — Рол, угости их свинцом!

— С удовольствием! — блеснув в ответе пожаров белками глаз, со злинкой в голосе произнёс Торсон.

Застопорив подъём стальной плиты, сержант установил ручной пулемёт на сошки, улёгся на аппарель, и стал поливать короткими очередями мелькающие вдали фигуры. Затем Торсон добил до конца ленту, обстреляв кусты с мелькавшими в них тёмными силуэтами. Быстро заправив свежую ленту, сержант встал на ноги, и, подхватив пулемёт на руки, выдал веером последнюю очередь, патронов на двадцать.

— Макс, угости миномётчиков нашими "подарками"! — Владислав протиснулся в кабину пилотов, и наклонился уху мастер-сержанта Корнеева.

— Мыслим одинаково, командир! — оскалился в улыбке первый пилот. — Тарас, есть захват? Получайте, гады коричневожопые!