— Убирайся отсюда, — проговорил Юнас, указывая на входную дверь. — С меня хватит.

— Все будет ясно — черным по белому, — продолжал Йоста. — А что произошло потом? Он потребовал больше? Или тебе надоели его требования и ты убил его?

— Я хочу, чтобы ты ушел из моего дома.

В голосе Юнаса звучал ледяной холод. Он проводил Флюгаре до двери и буквально вытолкнул его вон.

— Я знаю, что я прав, — сказал Йоста, стоя на верхней ступеньке.

— Ты не прав. Во-первых, у меня не было никаких отношений с Викторией, во-вторых, Тереза сказала, что Лассе пропал в период с утра субботы до утра воскресенья, а у меня есть алиби на весь это период, — заявил Перссон. — Так что в следующий раз, когда мы с тобой встретимся, я хочу услышать извинения. А о своем алиби я расскажу кому-нибудь из твоих коллег. Но не тебе.

Юнас захлопнул дверь, и Йоста почувствовал, что его снова охватили сомнения. А что, если он все-таки ошибается, даже если внешне все складывается очень красиво? Но, наверное, все скоро прояснится. Он намеревался сделать еще один визит, а затем взяться за то, о чем только что говорил ветеринару. Распечатки из банка и из телефонной компании будут говорить лучше всяких слов. И пусть потом Юнас сколько угодно твердит о своем алиби!

* * *

Скоро снова настанет пора. Лайла чувствовала, что новая открытка может прийти в любой момент. Пару лет назад они вдруг стали приходить ей по почте, и за это время их пришло целых четыре. Через несколько дней после открытки обычно приходило письмо с вырезкой из газеты. На открытках ничего не было написано, однако задним числом заключенная начала догадываться, какую мысль они в себе несли.

Открытки пугали ее, и Ковальская попросила сотрудников выбросить их. А вот вырезки она сохранила. Каждый раз, когда она вынимала их, ей хотелось понять чуть больше об угрозах, которые, как ей теперь казалось, были направлены не только против нее.

Она устало опустилась на кровать. Через некоторое время у нее будет очередная бессмысленная встреча с психотерапевтом. Ночью заключенная плохо спала: ей снились Владек и Девочка. Трудно было понять, как все это вышло, как ненормальное постепенно стало восприниматься как нормальное. Медленно-медленно члены ее семьи изменились настолько, что уже не узнавали сами себя.

— Я жду тебя, Лайла!

Улла постучала в ее открытую дверь, и Ковальская тяжело поднялась на ноги. С каждым днем усталость давила на нее все сильнее. Кошмарные сны, ожидание, воспоминания о том, как жизнь медленно, но верно пошла под откос. Ведь она так любила его! Его происхождение резко отличалось от ее собственного, она и представить себе не могла, что сойдется с таким человеком, как он, и все же это была любовь. И их союз казался самой естественной вещью на свете — пока не пришло зло и не разрушило все, что у них было.

— Ты идешь, Лайла? — снова раздался голос психотерапевта.

Ковальская заставила свои ноги двигаться. Ей казалось, что она бредет по воде. Страх так долго мешал ей говорить, да и вообще делать что бы то ни было. И она по-прежнему была скована этим страхом. Но судьба пропавших девочек глубоко тронула женщину, и она поняла, что не может молчать. Она стыдилась своей трусости — стыдилась, что позволила злу загубить столько невинных душ… Встречи с Эрикой были, по крайней мере, началом — может быть, они все же приведут к тому, что она соберется с духом и раскроет ужасную правду. Заключенная подумала о выражении, которое когда-то слышала — что взмах крыльев бабочки может вызвать бурю на другом конце земли. Возможно, именно это должно произойти теперь.

— Лайла! — снова крикнула Улла.

— Иду, — со вздохом ответила измученная женщина.

* * *