Укрощение - Камилла Лэкберг (2016)

— Йоста, ты спросишь Педерсена, когда ждать результатов вскрытия, — продолжил Патрик. — Все конкретные факты нужны нам как можно скорее. Поговори также с семьей — вдруг они вспомнили что-нибудь важное для следствия.

— Мы беседовали с ними столько раз… Может, все же оставить их в покое — в такой день? — пробормотал Флюгаре, глядя на него глазами, полными отчаяния. Ему выпала нелегкая задача заниматься родителями и братом Виктории в больнице, и Хедстрём видел, как он изможден.

— Это так, но они наверняка заинтересованы в том, чтобы мы работали дальше и нашли того, кто это сделал, — возразил он тем не менее. — Поговори осторожно. Нам вообще придется еще раз побеседовать со многими другими, кого мы уже допрашивали. Теперь, когда Виктории нет, возможно, кто-то из них расскажет нечто новое, чего не хотел раскрывать, пока она была жива. Это относится ко всем — к семье, к подругам, к тем, кто находился в тот день, когда она исчезла, в конюшне — может быть, они тогда заметили что-то необычное. Например, нам следует снова поговорить с Тирой Ханссон — это лучшая подруга Виктории. Возьмешь это на себя, Мартин?

— Угу, — пробормотал Молин.

Мелльберг закашлялся. Да-да, точно! Бертилю тоже надо поручить какое-нибудь бесполезное задание, чтобы он чувствовал себя важным и при этом приносил как можно меньше вреда. Патрик задумался. Порой разумнее держать начальника поблизости, чтобы приглядывать за ним.

— Вчера вечером я говорил с Турбьёрном — осмотр места происшествия ничего не дал, — снова вернулся он к делу. — Поскольку шел снег, им было очень тяжело работать, и они не нашли следов, позволяющих проследить, откуда пришла Виктория. Больше у них нет возможности заниматься этим, и поэтому я предлагаю собрать добровольцев, которые помогли бы нам прочесать большую территорию. Вероятно, ее держали взаперти на старом заброшенном хуторе или в охотничьем домике где-то в лесу. Ведь она появилась неподалеку от того места, где ее видели в последний раз — возможно, все это время она находилась где-то рядом.

— Да, я тоже об этом подумал, — согласился Мартин. — Разве это не указывает на то, что преступник из Фьельбаки?

— В каком-то смысле — да, — кивнул Патрик. — Но не обязательно — например, если исчезновение Виктории как-то связано с другими исчезновениями. Ведь мы не обнаружили никакой прямой связи между другими поселками и Фьельбакой.

Мелльберг снова закашлялся, и Хедстрём повернулся к нему:

— Я подумал, что ты мог бы помочь мне в этом деле, Бертиль. Отправимся в лес. Если нам повезет, то мы найдем место, где ее держали взаперти.

— Хорошая мысль, — отозвался начальник участка. — Но в такую погоду нам будет невесело.

Патрик не ответил. Погода заботила его сейчас меньше всего.

Анна автоматически разбирала белье, ощущая неописуемую усталость. Она давно находилась на больничном после аварии, и шрамы на ее теле уже начали блекнуть, но раны на душе все еще не зажили.

Чувство вины преследовало женщину, как постоянная тошнота, и каждую ночь она лежала без сна, снова вспоминая то, что произошло, и оценивая свои мотивы. Но даже в те моменты, когда ей хотелось все себе простить, она не могла понять, что привело ее в постель к другому мужчине. Ведь она любит Дана — и тем не менее целовала другого, позволяла другому прикасаться к ее телу…

Неужели ее самооценка настолько упала, неужели так сильна оказалась потребность в хорошем отношении, что она поверила — руки и губы другого мужчины дадут ей что-то, чего не может дать Дан? Анна сама этого не понимала, так как же Дан сможет понять ее? Сам он — воплощение стабильности и полной лояльности. Говорят, что чужая душа — потемки, однако она точно знала, что Дан никогда бы ей не изменил. Он никогда не прикоснулся бы к другой женщине. Его единственное желание — любить ее.