Природа зверя - Луиза Пенни (2017)

Гамаш выпрямился и быстро обшарил глазами книжный шкаф, письменный стол, комод – все, что наполняло съемную комнату в пьесе Флеминга.

Потом его взгляд остановился. На краю письменного стола, за настольным прибором, он увидел маленькую фотографию в серебряной рамочке: улыбающийся мужчина и маленькая девочка с косичками, прижавшаяся к его колену.

Гамаш вытащил фотографию с тремя учеными и сравнил лица. И там и тут улыбающийся. И там и тут слегка растрепанный. И там и тут – Гийом Кутюр.

А девочка – почти наверняка Антуанетта Леметр, когда она еще была девочкой, а не женщиной-ребенком.

Гамаш вытащил сотовый и позвонил Изабель Лакост:

– Антуанетта перевезла вещи своего дядюшки в театр. Они здесь повсюду на сцене.

– А чертежей там нет? – сразу же спросила она. – А спускового механизма?

– Не знаю, я тут только что появился.

Подошел Брайан и встал рядом с Гамашем. Потянулся к фотографии в рамочке, но Гамаш остановил его руку.

– Мы сейчас приедем. Ничего не трогайте, – сказала Лакост.

Слова вырвались, прежде чем она успела понять, что сказала.

– Постараюсь, – ответил Гамаш, глядя на Брайана.

– Извините, patron, – сказала Лакост. – Конечно, вы ничего не будете трогать.

Повесив трубку, Гамаш попросил Брайана показать, какой реквизит находится здесь уже давно, а какой привезен недавно.

Брайан принялся неторопливо разглядывать вещи, потом, не прикасаясь, показал на настольный письменный прибор, фотографию, некоторые книги, всякое старье.

Закончив, он посмотрел на Гамаша:

– Вы, кажется, сказали, что Антуанетта вывезла сюда эти вещи? Что они принадлежали ее дядюшке?

– Иначе и быть не может, – ответил Арман. – Книги только наводят на такую мысль, но фотография отметает все сомнения. А это? – Арман показал на вещицу, которая первой привлекла его внимание. Брайан заметил, что никогда не видел ее раньше. – Вы уверены, что она не с вашего склада реквизита?

Брайан пожевал нижнюю губу:

– Абсолютно. Это ведь какая-то вещица на память?

Гамаш согласился. Вещицу для такой цели и изготовили. На память. Он не сомневался, что ее не было на сцене, когда он заезжал к Антуанетте несколькими днями ранее. Он бы обратил внимание.

Это был обычный сувенир. Статуэтка. Маленькая, безвкусная, дешевая. Гамаш знал, потому что сам покупал такую. Не для себя. И не для Рейн-Мари.

Они купили по штуке для своих внучек, когда в последний раз ездили в Париж. Забрали девочек на неделю, чтобы Даниель и Розлин могли отдохнуть.

Перед взглядом Армана промелькнули маленькая Флоранс и ее младшая сестренка Зора у Эйфелевой башни. В Люксембургском саду. В laiterie[55] с тающими трубочками мороженого.

Потом маленькая Флоранс и малютка Зора на высокоскоростном поезде, в профиль, бок о бок, смотрят в окно широко открытыми глазами, а мимо стремительно проносится французский сельский пейзаж – они мчатся в Бельгию.

А потом маленькая Флоранс и ее младшая сестренка Зора, хохоча, показывают пальчиками на маленького мальчика, писающего в брюссельский фонтан. Знаменитая статуя называлась по-нидерландски «Manneken Pis», и это имя тоже было встречено хохотом. Дедушка рассказал им историю маленького принца, который, согласно легенде, в 1142 году во время сражения пописал с дерева на своих врагов. Та же легенда утверждала, что каким-то образом это действо привело к победе. Если бы только торговцы оружием знали, что войну выигрывают не пушки и не автоматы!

Девочек так потрясла старинная легенда и глупая статуя, что они попросили купить им маленькую копию в сувенирной лавке. Бабушка и дедушка немного смущались, объясняя родителям, почему девочки, съездившие в прекрасный город Брюссель, сохранили о нем единственное воспоминание – писающего мальчика.