За воротами лазарета дышалось значительно легче. «Что ж, — подумал Самоваров, — версия доктора во многом совпадает с предположениями тещи Рахманова. Однако же до полной разгадки его исчезновения, судя по всему, еще очень далеко. Да и занимаясь пропажей поручика, я все более удаляюсь от главной цели — расследования кражи персидского золота». Надворный советник опустил руку в карман, пытаясь вынуть перчатки, но вместо этого в руке оказалась полоска тонкой бумаги, оторванной зигзагом. По краям виднелись остатки печатных букв. «Неизвестный доброжелатель, видимо, сильно торопился и использовал первое, что попалось под руку», — невольно рассуждал Самоваров. Он поднял записку к глазам и прочитал нацарапанные свинцовым карандашом слова: «Вам угрожает опасность. Срочно уезжайте». «Надо же, — подумал Иван Авдеевич, — опять мне чудится запах лавандового масла, или, может… я снова подумал о Наташеньке?»

14

Салютация

С самого утра город жил праздником. Вечером в доме командующего линией должен был состояться торжественный прием. После него в честь недавней победы под Карт-Юртом давался бал и ужин a la fourchette. На Соборной площади устанавливались мортиры и приспособления для производства салютов и замысловатых фейерверков. Такого здесь еще не видывали! Местный цирюльник Мойша Либерман, работавший под вывеской «Дамский мастер Жорж», к вечеру падал от усталости, причесывая, завивая и укладывая куафюры взыскательных провинциалок. По улицам с важным видом шагали офицеры в полукруглых черных треуголках, белых перчатках и коричневых, развевающихся на ветру шинелях, из-под которых разноцветными павлиньими перьями выглядывали парадные, в орденах, мундиры.

Уже с половины седьмого генеральский дом стал наполняться военной и штатской публикой. Квартет струнных музыкантов во фраках наигрывал вариации на темы популярных произведений Гайдна, Моцарта и Шуберта. Дамы, пришедшие в сопровождении мужчин, тут же от них отделились и разбились на несколько говорливых кучек, распространявших вокруг себя то громкий смех, то тихое перешептывание. Дорогие муслиновые, кисейные и батистовые наряды обер-офицерских жен сильно контрастировали с простенькими платьями спутниц капитанов, поручиков и прапорщиков.

Неожиданно полковые дамы устремили завистливые взоры на входную дверь, где в сопровождении мужа появилась Анастасия Безлюдская. Ее белое платье с открытыми плечами и декольте было украшено зелеными лентами и большим бантом сзади. Но более всего восхищала фероньерка — серебряный обруч, охватывающий лоб, с оправленным в золото изумрудом посередине. Купаясь в лучах всеобщего внимания, Анастасия грациозно проследовала через весь зал к баронессе. Спустя минуту обер-провиантмейстер уже оставил жену и скрылся за толстыми портьерами бильярдной комнаты, откуда слышались азартные возгласы офицеров, участвующих в сражении на зеленом сукне.

— Круазе в середину! — Арчаковский легким, но выверенным ударом срезал чужой шар, и он, отразившись от противоположного борта, под аплодисменты зрителей «забежал» в лузу. — Восьмого об пятого направо в угол. — И снова точный расчет, и шар, словно пущенная в садок рыба, затрепетал в сетке. — Партия, штабс-капитан, — полковник метнул на Рыжикова полный сожаления взгляд. Проигравший с невозмутимым видом достал из кармана форменной куртки ассигнацию и молча протянул ее сопернику.

Тут же появился адъютант командующего и пригласил офицеров в главную залу.