– Виновата не я, а этот пьяный болтун. Не надо было обращать на него внимания.

– Извини. Я вступился за твою честь. В следующий раз, если какой-то кретин будет отпускать грязные шуточки на твой счет, я не скажу ни слова.

Она поднесла руку к виску и потерла его. При любых обстоятельствах это был нелегкий разговор, а при нынешних – особенно.

– Давай поговорим. Интересно, что же такое важное ты хочешь мне сообщить?

– Давай помогу тебе все убрать?

– Для этого ты испортила мне вечеринку?

– Нет, перестань смеяться.

– Завтра придет женщина и все уберет. Что случилось? Говори прямо.

– Я хочу рассказать тебе о письмах.

– Что именно?

– Можно мне на них взглянуть?

– В чем дело? Ты не веришь мне? Думаешь, я сам их писал?

– Покажи мне письма, – настойчиво потребовала она.

– Зачем?

– Потому что я догадываюсь, кто мог их написать.

– Что там за разговоры? – неожиданно спросил Ло.

Марни оглянулась и увидела парочку. На их лицах написано удивление, а на теле ничего не было.

Сюзетт прижала к груди полотенце, под ним ничего не было, кроме купальных трусиков. Теперь Марни поняла, кому принадлежала вторая часть купальника, которую она нашла в саду.

– Ло, что происходит? – спросил ее друг, замотанный в полотенце. – Мы на минутку зашли в спальню и…

– Вечеринка закончилась. Все ушли.

– А где Мэри Джо?

– Она ушла с одним из пилотов.

– Что? И ты отпустил ее?

– Послушай, я же не адвокат по семейным делам, верно? Поскольку ты пошел в спальню с Сюзи, Мэри ушла с другим. А теперь проваливай отсюда. Я занят.

Парочка, разыскивая свою одежду, тихо возмущалась тем, как хозяин может быть таким грубым.

– Кто посылал письма?

– Думаю, моя мама.

– Твоя мама?

Она все ему рассказала о конвертах и бумаге, найденных в тумбочке.

– У нее нет родственников, которым можно написать. Если ты покажешь мне письма, я смогу сказать, она их писала или нет.

– На, возьми, – пробормотал он, протягивая письма.

– Это не мамин почерк, но так она могла писать после парализации. Бумага и конверты ее. Я уверена, что писала она.

Лишившись последних сил, Марни опустилась в кресло и посмотрела на него.

– Я не знаю, что сказать, Ло. Не могу поверить, что мама могла так поступить.

– Ты говорила, будто она не знает, что я отец Дэвида.

– Да.

– Значит, знает.

– Вероятно, знает уже давно. Она подозревала, что ты отец Дэвида, ведь он так похож на тебя… Твое лицо постоянно мелькало на экране после полета «Шаттла»…

Собрав все свое самообладание, Марни произнесла:

– Мне очень жаль, Ло.

– Ты не виновата. Я не имею к тебе претензий.

– Я поеду к ней и поговорю.

– Не надо. Она больна и не может мне навредить. Хорошо, что это не профессиональная шантажистка.

– Я рада, что Дэвиду тоже ничего не угрожает. Знаешь, подсознательно она все же хотела, чтобы ее нашли. Иначе не указывала бы свой адрес. Все-таки для чего она делала это? После смерти Шэрон мама стала циничной. У нее непростой характер, но она никогда не была злой.

– Я думаю, миссис Хиббс считает, что пора мне ответить за свой поступок.

– Ответственность, о которой мы часто говорили.

– Правильно. – Несколько минут они молчали, обдумывая случившееся. Затем он произнес:

– То, что произошло, ужасно, но я рад, что это случилось.

– Почему?