Бешенство - Тесс Герритсен (2008)

– Да. Начало с этой стороны, конец – с той. Я поищу карту Слоткина, вы найдете Парментера.

Тоби направилась к букве «П».

– С ума сойти, сколько тут папок. Неужели в Казаркином Холме действительно так много пациентов?

– Нет. Это центральный архив всех домов престарелых компании «Оркутт».

– Это какой-то конгломерат?

– Да. Мы их крупнейшее учреждение.

– И сколько же домов престарелых в него входит?

– Около десятка. У нас общая бухгалтерия и справочная служба.

Тоби нашла нужный шкаф и просмотрела карты пациентов с фамилиями на «п».

– Ее здесь нет, – сообщила она.

– Я нашел Слоткина.

– А где же тогда Парментер?

Брэйс приблизился к Тоби.

– А, я забыл. Он скончался, так что его карту могли переместить в архив. – Он пошел к шкафу в глубине помещения. Через минуту он закрыл ящик, в котором рылся. – Должно быть, ее куда-то выложили. Не могу найти. Почему бы нам не остановиться на карте Гарри? Просмотреть ее еще раз, чтобы успокоиться и убедиться, что я ничего не упустил.

Тоби села за голый стол и открыла карту. Сведения в ней были проблемно ориентированы, раздел «Текущие заболевания» помещался на первой странице. Ничего интересного Тоби не увидела. Доброкачественная гипертрофия простаты. Хроническая боль в спине. Незначительная потеря слуха вследствие отосклероза. Обычные изменения для пожилого возраста.

Она заглянула в перечень предшествующих заболеваний. И снова стандартный список. Аппендэктомия в 35 лет. Трансуретральная резекция простаты в 68 лет. Удаление катаракты в 70. Гарри Слоткин был в общем-то человеком здоровым.

Тоби просмотрела записи врачей, которых посещал Гарри. По большей части это были периодические осмотры у Валленберга, иногда встречались записи доктора Бартелла, уролога. Тоби листала страницы, пока не дошла до визита двухлетней давности. Имя врача было написано совершенно неразборчиво.

– Кто это? – спросила она. – Подпись начинается с «Я» и что-то там дальше.

Брэйс прищурился, пытаясь разобрать каракули:

– Сдаюсь!

– Вам не знакомо это имя?

Он покачал головой.

– Иногда мы привлекаем специалистов со стороны. А по какому поводу обращение?

– По-моему, здесь сказано «искривление носовой перегородки». Наверное, ЛОР.

– Есть тут в Ньютоне такой специалист. Фамилия Грили. Значит, в подписи должно быть «Г», а не «Я».

Имя было ей знакомо. Грили время от времени консультировал и у них в клинике Спрингер.

Тоби посмотрела отпечатанную на принтере страничку с результатами последних анализов крови и биохимии. Все в пределах нормы.

– Очень неплохой гемоглобин для его возраста, – заметила она. – Сто сорок – это выше, чем у меня.

Тоби перевернула страницу и нахмурилась, вчитываясь в распечатку под заголовком «Диагностический центр Ньютона».

– Ого, ребята, вам ни к чему контроль за уровнем затрат, а? Вот это анализы! Радиоиммунотестирование на тироидный гормон, гормон роста, пролактин, мелатонин, кортикотропин. И еще, и еще. – Она перешла к следующему листу. – И еще. Перечень сделан год назад, другой – три месяца назад. Какая-то лаборатория в Ньютоне озолотилась на этом.

– Этот набор Валленберг заказывает для каждого своего пациента, кому проводятся инъекции гормонов.

– Но гормональная схема не упоминается в карте.

Брэйс задумался.

– Это ведь странно, верно? Заказывать все эти тесты, несмотря на то, что Гарри не включен в протокол.

– Возможно, Казаркин Холм подбрасывает деньжата диагностическому центру. Такой эндокринный анализ наверняка стоит несколько тысяч долларов.

– Его заказывал Валленберг?

– В отчете из лаборатории не сказано.

– Посмотрите в направлениях. Сравните даты.

Она отыскала раздел, озаглавленный «Направления». Эти странички были написаны от руки под копирку, на каждой – подпись и дата.