Безликий - Павел Корнев (2017)

– Сомнительных снимков? Вовсе нет! Не имеет никакого значения, с кем из певичек спит маркиз Арлин, это не волнует даже его собственную супругу. Нет, в случае огласки обыватели примутся смаковать детали, и кое-кому придется расстаться с синекурой, но очень скоро газетчики найдут новую жертву, а герои позабытых скандалов объявятся на новых постах. – Инспектор шагнул ко мне, сдвигаясь из круга света, и глаза его враз стали непроницаемо-черными. – Будь дело в снимках, полагаю, графу бы просто заплатили.

– Тогда в чем, по-вашему, дело? – спросил я без всякой охоты, лишь потому, что должен был это спросить.

Инспектор посмотрел на меня с нескрываемым сомнением.

– А вы не знаете?

– Нет! Я же не провидец!

– Возможно, возможно, – задумчиво кивнул сыщик, отвернулся к прозекторскому столу и накрыл покойника простыней. – Два года назад герцог Логрин устроил в «Сирене» несколько приемов для своего ближайшего окружения. На них присутствовали тогдашний министр юстиции Стефан Фальер, маркиз Арлин, некие предприниматели из Нового Света…

– Два года назад? – вскинулся я.

– Незадолго до провалившейся попытки переворота, – подтвердил Бастиан Моран, – после которого герцога превратили в соляной столб, а министр юстиции пустил себе в лоб пулю. Но остальные участники тех злосчастных встреч здравствуют и поныне, хоть обсуждались там такие вещи, за одно недонесение о которых положена высшая мера наказания.

Гигантская клетка Фарадея? Можно не опасаться посторонних ушей?

Возникло подозрение, кем именно боялся быть услышан полицейский, и это предположение заморозило куда сильнее холода морга.

– Если там обсуждалась подготовка к перевороту, – произнес я, собираясь с мыслями, – то что такого мог раздобыть граф Гетти? Обязательства, подписанные кровью?

– Вы мыслите категориями прошлого века! – фыркнул Моран. – Нет, граф шел в ногу с наукой. Он использовал фонограф. Это аппарат для записи звука на восковые валики.

Я присвистнул.

– Граф записал разговоры заговорщиков? О-хо-хо…

Бастиан Моран кивнул.

– И возникает вопрос: где эти валики сейчас.

– Если графа прикончил кто-то из заговорщиков, то записи давно уничтожены! – объявил я с беспечным видом.

Уничтожены, это точно. Софи никогда ни о каких валиках не упоминала, а она не стала бы скрывать от меня такие подробности. Или же – стала?

Полицейского мое предположение нисколько не удивило.

– Все так и решили, – кивнул он. – Но не так давно появились слухи о том, что кто-то подыскивает на них покупателей.

– Именно на валики?

Бастиан Моран покрутил головой.

– Нет, – признал он после недолгой заминки. – Это просто слухи, никакой конкретики. Кто-то говорит о снимках, кто-то – о неких бумагах. Кто-то уже мертв и ничего не говорит. Но порядок цифр всегда примерно одинаков: от полумиллиона до семисот тысяч франков. Это не та сумма, которую заплатят за испорченную репутацию! Но когда речь идет о жизни и чем-то даже большем…

– Чем-то большем?

– Ее величество обратила герцога Логрина в соляной столб, но, поговаривают, он до сих пор находится в сознании. Как думаете, каково это – стоять под открытым небом и ощущать, как с каждым дождем твое тело размывается и уносится прочь?

Я поморщился, хоть за герцога Логрина нисколько и не переживал. Просто знал, что собеседник заблуждается, но не мог указать ему на ошибку в рассуждениях.

Никто не пытался продать компромат на членов клуба. Это Анри Фальер невольно ввел всех в заблуждение, напустив туману при попытке подыскать покупателей на бумаги Рудольфа Дизеля.

Ничего этого я объяснять собеседнику не стал. Просто не видел смысла еще больше затягивать наш и без того уже затянувшийся разговор. Вместо этого спросил:

– И что заставило вас поделиться этим знанием со мной?