Безликий - Павел Корнев (2017)

Заколотый слуга барона завалился на пол, а я скакнул назад, отрываясь от последнего противника. Тот успел вцепиться мне в рукав и махнул дубинкой, пришлось поднырнуть под руку, подцепить носком туфли лодыжку и резким толчком обеих рук опрокинуть потерявшего равновесие подручного барона на спину. Он рухнул на пол, но сразу начал подниматься, и тогда я схватил с плиты тяжеленную чугунную утятницу и со всего маху опустил ее на бритую макушку, а потом еще раз и еще.

Когда бедолага наконец затих и вокруг его головы начала растекаться лужа крови, я левой рукой выдернул торчавший из глазницы заколотого мной покойника нож, выпрямился и шагнул в коридор.

А там лицом к лицу столкнулся с чернявым малефиком!

Колдун сложил пальцы в замысловатую фигуру, и тотчас с них сорвался новый сгусток непроницаемой черноты! Заклинание угодило в зажатый в руке нож, перетряхнуло меня короткой жесткой судорогой, вырвалось наружу и прошлось по стене, оставляя на ней полосу измочаленных и обугленных обоев.

Миг я стоял на ногах, не в силах сдвинуться с места, потом шагнул вперед, но вместо этого почему-то рухнул на пол. С трудом приподнял голову и перехватил злорадный взгляд малефика.

– Не ждал? – осклабился он, собираясь с силами для нового удара.

Грохнуло, затылок колдуна попросту снесло, все кругом заплескало кровью и серыми ошметками мозгов. Безжизненное тело рухнуло на пол; за ним возникла Софи, в дрожащих руках которой ходила ходуном лупара поэта.

Через навеянное малефиком безмолвие пробился вой полицейских сирен, и тотчас мимо распахнутой двери дома проехал вытянутый и приземистый самоходный экипаж. Сразу прогрохотал пулемет, донесся глухой удар, лязг смятого металла и звон разбитого стекла.

Софи подскочила ко мне и помогла перевалиться на спину.

– Жан-Пьер! Ты в порядке? – встревоженно спросила она.

Меня продолжили бить короткие злые судороги, но я все же справился с беспрестанно стучащими зубами и выдавил из себя:

– Да!

– Надо помочь Альберту! – встрепенулась Софи, оставила мне лупару и убежала на второй этаж.

Я негромко рассмеялся и сразу закашлялся, попытался подняться на ноги, но голова закружилась, пришлось навалиться на изуродованную попаданием заклинания стену. Перешагивая через покойников, я вышел в прихожую, где так и продолжала неподвижно стоять у двери миссис Харди; вогнавшее экономку в ступор заклинание рассеяться пока еще не успело.

Лестница оказалась залита кровью застреленных слуг барона, покойники валялись у ее основания. Подняться на второй этаж было для меня сейчас задачей непосильной, поэтому я шагнул на улицу и без сил опустился на мостовую. В голове зашумело, перед глазами посерело, пришлось откинуться назад и навалиться спиной на стену.

Самоходный экипаж барона успел доехать лишь до соседнего дома, в угол которого и врезался на полном ходу. От удара капот смяло, а лобовое стекло рассыпалось множеством осколков. Боковые окна уцелели, но изнутри их запятнали брызги крови. Борт пестрел многочисленными пулевыми отверстиями – туда прилетела очередь из пулемета замершего неподалеку полицейского броневика.

Кровь, кругом одна лишь кровь.

И так мало неба…

Я замотал порезанные пальцы носовым платком, запрокинул голову и уставился на голубую полоску меж крышами домов. Не знаю, сколько просидел так. Вскоре началась суета, набежали полицейские, отогнали от дома зевак и перекрыли улицу. Потом прикатили сотрудники Третьего департамента. Альберта вынесли на носилках и погрузили в карету скорой помощи. Софи уехала вместе с ним; наверное, не в морг. И снова – какая-то суета…

Бастиан Моран разогнал излишне назойливых медиков, склонился надо мной и спросил:

– Чего хотел от вас барон?

– Какую-то ерунду, – ответил я, продолжая глядеть в небо. – Разве теперь это имеет какое-то значение?

– Он обладал определенным… иммунитетом. Его смерть наделает много шума. Что у вас есть на него, Жан-Пьер?