Спящий - Павел Корнев (2016)

Я не знал, стало подобное уродство следствием психического расстройства или проявилось в ходе лечения от него, и мог лишь уповать, что со мной этого не приключится.

Так себе надежда…

3

Утром разбудили санитары. Точнее, не разбудили даже, а попросту ухватили за руки и за ноги и переложили с койки на каталку. Рыжий при этом так сильно стиснул мои запястья, что на коже от его пальцев остались синяки.

Больно не было, я вообще почти не чувствовал своего тела, а потому протестовать не стал. Как не стал повторять вчерашнюю попытку подкупа санитаров. Это больше не казалось хорошей идеей.

– Куда вы меня везете? – спросил я вместо этого.

– Куда надо, – коротко бросил Люсьен, запирая дверь камеры.

– Тебе понравится, – объявил рыжий Джек, своей недоброй улыбкой уверяя меня в обратном.

На этот раз тележку покатили не в кабинет профессора Берлигера, а в противоположном направлении. Вскоре коридор вывел в небольшой холл с несколькими прикрученными к полу столами и лавками, там подметал пыль то ли наемный работник, то ли кто-то из пациентов. Я не разглядел – санитары сильно разогнали каталку, нисколько не беспокоясь, что любое случайное столкновение неминуемо перевернет ее набок.

Тишину клиники вдруг прорезал протяжный вопль, но никто не обратил на крики буйного пациента ни малейшего внимания. Джек спокойно распахнул дверь с табличкой «Лаборатория», а Люсьен втолкнул каталку в залитое ярким сиянием электрических ламп помещение и спросил:

– Куда ставить, доктор?

– Вплотную к генератору, – указал Эргант на массивное устройство в углу комнаты. – И зафиксируйте пациента ремнями.

Санитары выполнили распоряжение и покинули лабораторию, тогда врач приблизился к каталке и с тяжелым вздохом покачал головой.

– Подкуп персонала – это плохо, очень плохо, – осуждающе проговорил он.

– Плохо? – оскалился я. – Я просто хочу связаться с родными! Это запрещено?

– Любое общение с внешним миром возможно лишь с санкции заведующего отделением, а профессор Берлигер полагает, что сейчас это не пойдет вам на пользу.

– Чушь собачья!

– Таковы правила. В следующий раз простым предупреждением дело не ограничится.

Я рассмеялся.

– И что вы сделаете? Оставите меня без сладкого?

– Мы не столь снисходительны к нарушителям дисциплины! – веско ответил доктор Эргант и наполнил какой-то остро пахнущей анисом жидкостью железную кружку с обколотой эмалью. – Вам надо выпить это лекарство!

– Что за дрянь? – спросил я, но врач не посчитал нужным ответить.

Расчетливым движением он влил содержимое кружки мне в рот, и я едва не подавился, глотая воду с горьковато-анисовым привкусом незнакомой микстуры.

Затем доктор Эргант взглянул на вытащенные из кармана часы, отошел к столу и принялся что-то писать. Видимо, заполнял медицинскую карту.

– Зачем меня привязали? – окликнул я его. – Я же парализован!

– Всему свое время, – ответил врач, не отрываясь от своего занятия, и ничего больше не сказал. На разговоры с пациентом он настроен не был.

Приподняв голову, я принялся рассматривать заставленную оборудованием лабораторию, и в глаза сразу бросились банки с заспиртованными внутренними органами на полках и хирургический стол в углу с облицованными белой кафельной плиткой стенами и полом. На миг почудилось, будто угодил в логово безумных ученых-вивисекторов из какой-нибудь бульварной книжонки, но нет, логовом безумных ученых эта лаборатория не была. Это был «Готлиб Бакхарт».

Лишенную окон комнату освещали электрические лампы, и чем сильнее шумело в голове после влитой в меня микстуры, тем ярче и пронзительней становилось их сияние. Я сощурился и постарался разглядеть приборы у противоположной стены, но застекленные окошки с неподвижными стрелками, многочисленные переключатели, витки кабелей и цепи электрических банок ничего мне не говорили.