Спящий - Павел Корнев (2016)

И хоть талант сиятельного покинул меня, я не преминул воспользоваться фобией соседа.

– Видел, как сверкают в небе молнии? Яркие росчерки на темном фоне? Молнии – это электричество. У электричества цвет молний, – проникновенно произнес я. – Оно огненно-желтое, янтарно-рыжее. Электричество сияет расплавленной медью. Вот его цвет.

– Дьявол… – тихонько выдохнул умалишенный.

С тех пор я рассказывал ему об электричестве каждую ночь.

Спать я почти перестал, просто не мог забыться полудремой дольше чем на пару минут и обычно до самого утра разминал левую руку, которая повиновалась все лучше и лучше, а заодно общался с сокамерником. Вскоре он точно знал, как именно выглядит его дьявол. Меня это вполне устраивало.

Труднее всего было не выдать себя санитарам. Не шевельнуться, когда тебя не слишком-то аккуратно перекладывают на каталку, не ухватиться за койку, в очередной раз падая на пол, не дернуть рукой, закрываясь от тугой струи холодной воды.

Но я справлялся. Я не собирался подыхать в «Готлиб Бакхарт».

Меня ждали великие свершения. Я верил в это изо всех сил.

А еще вспоминал Лилиану и гадал, как она восприняла мое исчезновение. Решила, что я бросил ее и сбежал от свадьбы, или поняла, что случилась беда? Я уповал на второй вариант. Иногда тоска наваливалась с такой силой, что останавливалось сердце, но раз за разом оно начинало биться вновь, и всякий раз тогда казалось, что это именно вера Лилианы поддерживает во мне жизнь.

Да так, наверное, оно и было…

Удача улыбнулась совершенно случайно. Тот день начался даже хуже остальных – под утро я забылся в полудреме, а потом долго не мог понять, кто я такой и где нахожусь. Сердце билось с долгими перерывами, казалось, будто с левой стороны груди под ребрами находится одна лишь пустота. И даже мягкое касание веры Лилианы больше не могло согреть.

– Спекся человек со связями, – обратил внимание на мое состояние рыжий Джек.

– Нам легче, – только и хмыкнул Люсьен.

Вдвоем они переложили меня на тележку и только выкатили из камеры, как подвал огласил металлический перезвон тревожной сигнализации. Сжимая в руках электрические дубинки, мимо нас пронеслись два охранника, но почти сразу они прошли обратно уже без всякой спешки.

– Порядок, – сообщил один из них Люсьену. – Можете идти.

Меня покатили в лабораторию, и очень скоро навстречу попались незнакомые санитары, которые тащили носилки с накрытым простыней телом. Выглядывавшая из-под материи рука с неровно перерезанным запястьем безвольно моталась при каждом их шаге.

Кто-то соскочил…

В итоге на процедуру мы опоздали, и профессор Берлигер не преминул устроить санитарам разнос. В коридор те выскочили словно ошпаренные.

– Никакой ответственности! – возмущался заведующий отделением, направив мне в глаза луч электрического фонаря.

Читавший газету доктор Эргант промычал нечленораздельное согласие, а потом сообщил:

– С тех пор, как ее высочество две недели назад упала в обморок прямо во время приема, на публике она больше не появлялась. Ходят слухи, принцесса до сих пор пребывает в бессознательном состоянии.

– Состояние здоровья ее высочества оставляет желать лучшего, – подтвердил профессор.

– Кома?

– Вероятно. Но я воздерживаюсь ставить диагнозы на основании газетных статей и непроверенных слухов. И вам того же желаю.

– Разумеется, профессор. Разумеется, – смутился доктор Эргант.

Спроси кто меня – я бы сказал, что никакая это не кома, а попросту перестает биться пересаженное принцессе сердце. Мое вымышленное сердце.

Из-за электротерапии талант сиятельного донельзя ослаб, и я больше не обладал возможностью с помощью силы воображения воплощать в реальность образы из своей головы. И потому с теми, кто зависел от меня целиком и полностью, сейчас должны были твориться страшные вещи. Кронпринцесса Анна, Елизавета-Мария, тот же лепрекон…