Спящий - Павел Корнев (2016)

Площадь Бальзамо блестела идеально ровной проплешиной спекшегося камня. Сейчас она казалась не черной, а, скорее, темно-синей, под стать отражавшимся в тонкой пленке воды облакам, но от этого смотрелась почему-то еще даже более мрачно и зловеще, нежели обычно.

Некогда здесь стояла самая знаменитая тюрьма Нового Вавилона, но падшие сровняли ее с землей, когда взбунтовались заточенные там узники. Впрочем, большинство историков сходилось во мнении, что противостоял тогдашним властителям мира один-единственный человек – самозваный граф Калиостро, знаменитый авантюрист и мистик, переведенный сюда из замка Льва.

Я не любил это место, оно раздражало меня своей неправильностью, но иногда просто не оставалось выбора: Шарль Малакар облюбовал под жилье темную каморку на втором уровне подземелья, возникшего из-за ушедших под землю окрестных домов.

– Сходить с тобой? – спросил Рамон, встав на ржавую вентиляционную решетку. Внизу горели огни подземной улицы, играла музыка, ходили люди.

– Нет, скоро вернусь, – отказался я и направился к ближайшему спуску в подземелье.

Ступени каменной лестницы были оплавлены, из-за дождя подошвы ботинок так и скользили на них, приходилось держаться за вбитые в каменную кладку железные костыли.

Первый уровень подземелья освещали редкие газовые фонари, но сегодня полумрак помещения показался куда более густым, нежели обычно. Через решетки в потолке разве что не капала вода, солнечного света не было и в помине.

Я убрал темные очки в карман и знакомой дорогой отправился к жилищу рисовальщика, не обращая внимания на крики назойливых зазывал. Хитроумные мошенники конкурировали здесь с непризнанными изобретателями, но результат общения и с теми и с другими был совершенно одинаков и заключался в опустевшем кошельке. И это если повезет не отравиться чудодейственным эликсиром или не угодить в полицейский участок с украденным из музея экспонатом.

Впрочем, вас могли оглушить и скинуть в один из здешних бездонных колодцев, попросту позарившись на новые ботинки.

Когда впереди послышались шум и крики, я отступил к стене и сунул руку в карман с револьвером, но тревога оказалась напрасной: по проходу промчался какой-то местный сумасшедший в грязном рубище и с копной давно не мытых волос.

– Сиятельные – суть порождения диавола! – на бегу вопил он во всю свою луженую глотку. – Диавол раскидал по земле свое отравленное семя, и выросли из них мерзкие уроды с мертвыми глазами убийц!

Псих скрылся за поворотом, а я огляделся и с немалым удивлением отметил, что никого из местных обитателей эти крамольные крики нисколько не удивили, словно подобные разговоры были здесь делом обычным и привычным. И сразу вспомнились вышибалы игорного дома на Максвелл-стрит.

Да что такое творится в этом городе? Сиятельными стали те, кто в первых рядах выступил против падших, и вот через полвека их потомков прилюдно поливают грязью, а никому нет до этого ровным счетом никакого дела. У меня даже появилось ощущение, что профессор Берлигер в своем стремлении извести сиятельных под корень вовсе не одинок. И это немного даже напугало.

Я передернул плечами, спустился на следующий уровень и сразу оказался в кромешном мраке. Освещения внизу не было, и перемещаться приходилось практически на ощупь. В отличие от прошлых визитов сюда мои глаза к темноте так и не привыкли.

К счастью, от лестницы до жилища слепого рисовальщика идти было совсем немного, и я не успел набить себе шишек о выступы неровных каменных стен.

Шарль Малакар открыл далеко не сразу.

– Это ты, Лео? – спросил он после третьего или четвертого удара в дверь. – Уверен, что узнаю твое дыхание, но хотелось бы развеять сомнения!

– Это я, Шарль. Все верно.

Рисовальщик запустил меня в свое обиталище, задвинул засов и прошаркал к столу.

– Сейчас разожгу лампу. Не знаю только, остался ли керосин.