Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

Итальянскую таможню мы прошли без проблем. Удобно устроившись на заднем сиденье, я любовался пейзажем. Он был тот же, что и со швейцарской стороны, но меня охватило чувство, будто я прошел сквозь зеркало и попал в итальянское отражение тех гор, видом которых наслаждался на рассвете. Меня приветствовали водные потоки. Туннели сменились попадавшимися все чаще мостами. Я уже ни о чем не думал, только ощущал всем своим израненным телом глухие толчки и не заметил, как глубоко заснул.

Когда я проснулся, мы проехали Варезе. Вокруг уже не было ни елей, ни горных потоков. Мы неслись по трассе А8. Казалось, что бесконечная Ломбардская равнина разворачивается перед нами до самого Милана.

В 10.30 мы подъехали к окраине этого крупнейшего промышленного центра. Несмотря на плотное движение на дороге, мои конвоиры не поставили мигалку. Спокойные, молчаливые, непроницаемые, они были похожи на телохранителей, с которыми мне довелось столкнуться в первый мой приезд в Милан: тогда они охраняли судей, участвовавших в операции «Mani pulite»[21].

Милан остался таким же, как в моих воспоминаниях.

Плоский прямоугольный город, одновременно сумрачный и светлый. Легкая меланхолия витала над его проспектами, но связана она была не с любовью и не с какой-либо романтической эпохой, а с миновавшей промышленной эрой. Здесь сожалели не о тишине озер и превратностях любви, а лишь о промышленном подъеме шестидесятых годов, о шуме машин, об эпохе «Фиата» и «Пирелли». В этой долине, где никогда не дует ветер, еще не забылась добрая старая мечта хозяина-капиталиста, одиноко живущего на своей современной вилле: построить новый мир, где будет много механизмов, заводских труб и лир.

Корсо Порта Витториа.

Дворец правосудия представлял собой массивный храм с высокими квадратными колоннами. Вся площадь, казалось, повторяла его строгие геометрические формы. Телефонные кабинки установлены под прямым углом к булыжникам мостовой, рельсы, по которым разъезжают оранжевые трамваи, строго перпендикулярны дворцу.

11 часов ровно. Я вышел из машины и переступил порог кафе «Нью-Бостон», находящегося как раз напротив дворца на углу улицы Карло Фрегульи.

Каждый мой шаг казался мне чудом.

55

– Отлично выглядишь.

Джованни Каллаччура предпочитал сдержанный юмор. Верзила родом из Северной Италии, с высоким лбом и тонкими усиками над капризным ртом. Всегда носивший одежду от «Прада», он выглядел куда более стройным, чем можно было предположить, судя по его круглому лицу. Сегодня на нем были узкие брюки из серой шерсти, свитер «под горлышко» из коричневого кашемира и темно-синяя стеганая куртка. Как будто он только сошел с витрины магазина на Корсо Европа.

Я указал ему на стул напротив. Помощник прокурора сел и заказал кофе. «Нью-Бостон» – типичная «gelateria»[22]: длинная оцинкованная стойка, смешанный запах кофе, повидла, панини и круассанов в хромированных вазочках. Стулья были сливового цвета, а скатерти – розового. Каждый круглый стол напоминал гигантскую пастилку от ангины.

– Расскажи о своей безумной ночи, – попросил он, снимая темные очки.

– Сначала ты. Не знаешь, моих преследователей задержали?

– Они скрылись.

– Скрылись? В нескольких километрах от границы?

– Но ты-то отлично спрятался в подлеске.

Я отпил глоток кофе – настоящий экстракт жженой земли – и долго разглядывал булочку с шоколадом, которую заказал, но так и не смог к ней притронуться.

– Здесь можно курить? – спросил я.

– Пока еще можно.

Каллаччура вынул сигарету и подтолкнул ко мне пачку «Давидофф». Я тоже закурил. И по эту сторону границы всюду висели таблички: «Fumare uccide»[23]. Каллаччура заметил мои посиневшие от холода пальцы:

– Давай отвезу тебя к врачу.

– Все в порядке.

– Что же произошло ночью?