Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

Пока я нашел хотя бы начало ответа на один из своих недавних вопросов. Почему Люк интересовался ассоциацией для паломников? Потому что Агостина совершала поездки с этой организацией. Даже была их усердной добровольной помощницей. Чего же искал Люк в этой ассоциации?

Я вынул из конверта фотографии. Агостина в пятнадцать или шестнадцать лет, кланяющаяся папе Иоанну Павлу II. Двадцатилетняя Агостина катит инвалидное кресло в лурдской толпе, на ней голубая вуалетка добровольной сотрудницы посвященного Богоматери города. И наконец Агостина за работой: в белом халате и с легкой улыбкой на лице. Прямо святая. Воплощенное смирение. Само милосердие и сострадание. И при этом она живет обычной будничной жизнью.

13 часов

От квестора Микеле Джеппу по-прежнему никаких новостей. Я один здесь, в этом просторном зале, укрывшийся в прошлом от грозного настоящего: от извержения вулкана и чрезвычайного положения наверху, над моей головой…

Вернувшись к каталожным ящикам, я вытащил конверт «2000», посвященный Агостине. Но ничего нового не узнал. На стройке найдено тело Сальваторе. Агостину задерживают в ее доме. Она сразу во всем сознается, но ничего не говорит о мотиве преступления. Подобное дело давно должно было быть передано в суд. Однако Агостина до сих пор находится в месте предварительного заключения. Расследование все еще не закончено. Я догадывался, что ее защитники – знаменитые адвокаты Папского престола – приложили к этому руку.

Были там и другие фотографии – тело в том виде, в каком его нашли. Я уже видел фотографии Сильви Симонис, но эти тоже впечатляли. Конечности, изъеденные до самых костей, таз, кишащий личинками насекомых, верхняя часть тела в ужасных ранах. В рот засунуто распятие. Криминалисты, все в масках, от зловония едва держались на ногах.

Я оторвался от снимков и оглянулся вокруг. Архивариус, припав к экрану телевизора, следил за извержением Этны. Я потихоньку сунул фотографии под плащ. На войне как на войне. Одну фотографию обезображенного тела, один полицейский портрет Агостины и снимок, где она со своей голубой вуалеткой так похожа на ангела. Я снова сложил конверты в хронологическом порядке, оставил их на стойке, помахал рукой хозяину подземелья и вышел.

Пора мне съездить в Патерно. Я должен почувствовать атмосферу, в которой разыгралось это действо.

59

Квартал муниципальных домов с умеренной арендной платой состоял из блоков по четыре здания в каждом. В Италии в конце пятидесятых годов такие городки вырастали как грибы после дождя. Это напоминало извержение вулкана, на пути которого все застывает под слоем лавы и пепла, как в Помпее. Здесь роль лавы сыграл бетон, законсервировавший нищету, безработицу, изоляцию самых неимущих.

Налицо были все признаки этого особого мира: грязная штукатурка на фасадах домов, сады, больше похожие на пустыри, огороды рядом со стоянками, где доживали свой век разбитые автомобили, чахлые деревья вокруг ветхих детских площадок. Я проезжал мимо разбитых фонарей, облезлых футбольных площадок. Передо мной был заброшенный квартал, лишенный будущего. В этом мире надо всем господствовала смерть. Единственное возможное будущее.

Я увидел крытую волнистым шифером часовню из готовых блочных конструкций, построенную впритык к городской свалке. Представил себе, как жители квартала молились здесь за выздоровление Агостины и собирали деньги на поездку в Лурд. В памяти всплыло интервью Агостины: «Ведь я была самой обычной, первой встречной, и именно поэтому, я думаю, выбор Пресвятой Девы пал на меня». Точно так же не существовало более подходящего квартала, где могла бы произойти подобная история, потому что Патерно и было самым обычным, первым попавшимся кварталом.