Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

– Нужно было придумать что-нибудь получше, парень.

– Позвольте показать вам мое удостоверение.

– Только пошевелись, прибью на месте. Что ты ищешь в нашем офисе?

Несмотря на критическую ситуацию, я думал только о своем открытии. Отделение сердечно-сосудистой хирургии в Лозанне. Почему именно туда? Был ли в том отделении волшебник, способный оживить Манон?

Тип подошел к столу и схватил телефон.

– Если ты действительно фараон, позовем твоих коллег из жандармерии.

– Никаких проблем.

Я думал о потере драгоценного времени: объяснения в жандармерии Морто, звонки в Париж, новость о смерти Сарразена, что обязательно добавит неразберихи. По меньшей мере, три часа за решеткой. Я проглотил свой гнев, скрыв его за улыбкой.

Прежде чем парень успел набрать номер, раздался звонок. Он поднес трубку к уху. Выражение его лица изменилось. Он схватил блокнот, отметил координаты и пробормотал:

– Сейчас будем.

Он положил трубку и перевел взгляд на меня.

– Можно сказать, тебе везет. – Он указал на дверь. – Убирайся.

Чудом спасен! Какой-то срочный вызов. Пятясь, я вышел на лестницу. На полпути парень меня обогнал. Он перемахнул через перила и рванул наружу, в одной руке держа листок, а другой вращая над головой на манер пропеллера. Тотчас же вся команда бросилась к вертолету. Когда лопасти пришли в движение, я уже был за пределами аэродрома.

Машина поднялась в воздух, а я продолжал идти. Вертолет слегка коснулся верхушек деревьев, срывая с них последние красные листья. Я посмотрел вверх, и мне показалось, что пилот, тот самый гигант, наблюдает за мной сквозь стекло кабины.

Я в свою очередь тоже стартовал, взметнув в воздух вихрь листьев и травы.

Лозанна.

Ключ находился там.

79

Филиал Лечебно-медицинского центра Водуа располагался в верхней части Лозанны, неподалеку от улицы Бюньон. Это было маленькое трехэтажное здание, окруженное японским садом. Серые камни и карликовые хвойные деревья.

Я прошел по центральной аллее. Туи были подстрижены по линеечке, круглые фонарики словно бы вырастали прямо из гравия. Все это умиротворяло, как настоящий дзен-сад, и в то же время вызывало беспокойство, как лабиринт в фильме «Сияние». Небо было затянуто облаками. В воздухе висела легкая дымка, похожая на пыльцу цветущей вишни.

Отделение сердечно-сосудистой хирургии находилось на втором этаже. Имя врача, который принял пострадавшую, отпечаталось у меня в памяти: Мориц Белтрейн. Прошло четырнадцать лет, оперирует ли он еще здесь? При входе в отделение находилось подобие маленькой регистратуры. Я увидел фигуру молодой женщины, выделявшуюся на фоне постера с видом швейцарской долины, и любезным тоном спросил, можно ли поговорить с доктором Белтрейном.

Женщина улыбнулась. Она была красивой, и это как-то до меня дошло, несмотря ни на что. Глядя на меня из-под густой пряди черных индейских волос, она грызла «Тик-так». Я настаивал:

– Он больше здесь не работает?

– Работает, главврачом, – наконец ответила она. – Его еще нет, но он зайдет. Он приходит каждый день, даже в выходные. В середине дня.

– Я могу подождать?

– Только если поболтаете со мной.

Я попытался включиться в игру и придал своему лицу веселое выражение. Не знаю, на что это было похоже, но мои усилия ее рассмешили. Она прошептала, крепко сжав мою руку:

– Меня зовут Жюли. Жюли Делёз. Я дежурю здесь только по выходным. А вообще учусь. Что касается разговора, вы не обязаны…

Я оперся локтями о стойку и искренне улыбнулся. Задал несколько личных вопросов – занятия, повседневная жизнь, развлечения в Лозанне. Каждый вопрос требовал от меня таких усилий, что я не слышал ответов.