Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

– Удивительно, что вы меня об этом спрашиваете. Я только что получил заключение из одной больницы, датированное семьдесят восьмым годом. Из Пиренейского клинического центра рядом с По.

– Что в нем говорится?

– В апреле семьдесят восьмого года с Люком Субейра произошел несчастный случай. Кома. Шоковое состояние. Это не осталось без последствий.

– Каких?

– Психического порядка. В заключении это четко не сформулировано. – Зукка задумчиво проговорил: – Странно, не правда ли? Следовательно, Люк уже один раз пережил подобное…

«Странно» – мягко сказано. Люк все продумал, все подстроил, все обеспечил для повторения своего апокалипсиса.

Зукка добавил:

– Это меняет поставленный мной диагноз. Перед нами своеобразный… рецидив. Наверное, Люк опаснее, чем я думал.

Я чуть не рассмеялся:

– Да не наверное, а наверняка.

Мигалка на крыше, слепящий свет фар, завывание сирены. Калейдоскоп ощущений. Страх. Возбуждение. Тошнота. Я несся на улицу Шангарнье, надеясь захватить Люка в его квартире за подготовкой последнего акта.

Мне понадобилось всего семь минут, чтобы домчаться до бульвара Венсен. С выключенной мигалкой я свернул с бульвара Сульт на нужную улицу. Кирпичные дома смыкались за мной, как тиски.

Код входа во двор я набрал автоматически. Цементное покрытие, фонтаны, клумбы. Кодовый замок в подъезде, лифт с решеткой. Я вынул свой «глок» 45-го калибра и дослал заряд в ствол. Наблюдая за скользящими мимо этажами, я чувствовал, как по жилам разливаются черные чернила, постепенно превращающиеся в вязкий деготь.

Коридор, полумрак. Свет не включен. Дверь перехвачена желтой лентой. Казалось, никто не входил сюда после отъезда экспертов.

Я приложил ухо к двери. Ни звука.

Сорвал желтую ленту. Надавил сверху, надавил снизу: никаких запоров, кроме центрального замка, закрытого лишь на защелку. Я вытащил связку отмычек. Третья подошла. Я повернул ее левой рукой, держа «глок» в правой. Что-то щелкнуло – и я в квартире.

Все во мне кричало об опасности.

Дешевая мебель, расшатанный паркет, жалкие безделушки – все здесь было фальшивкой. Люк Субейра прикидывался, будто живет здесь, так же как прикидывался полицейским, христианином, моим другом.

В гостиной вроде бы ничего не изменилось. Я направился к письменному столу. Ящики были пустые. Шкафы, где стояли папки, помеченные буквой «Д», – тоже. В стеклах отражались кирпичные фасады, озаренные тусклым светом фонарей. Атмосфера была гнетущая. У меня началась настоящая обонятельная галлюцинация. Мне мерещился запах крови.

Я вернулся в коридор.

Задержав дыхание, я вошел в комнату, где произошло преступление. Черный паркет, белая мебель. Слева в полумраке – голая кровать, без простыней и покрывал, совершенно как в фильме ужасов. На обоях справа – змеящиеся кровавые полосы. Следы трех сползших по стене тел… Меня пробрала дрожь, когда я представил себе Лору и ее дочек, в диком страхе прижавшихся друг к другу. Я спросил вслух:

– Люк, почему? ПОЧЕМУ?

Ответом мне было слабое мерцание, которое я уловил краешком глаза, уже привыкшего к темноте. Я обернулся, и моя дрожь перешла в ледяной озноб.

На стене над кроватью я увидел фразу, выведенную светящимся лишайником:

ТАМ, ГДЕ ВСЕ НАЧАЛОСЬ

В одно мгновение я понял две истины.

Первая: пока я гнался за преступником, Люк постоянно был рядом со мной. Эта кособокая надпись, надпись в исповедальне, в приюте Богоматери Благих дел и надпись в ванной Сарразена адресованы мне одним человеком. Люк – убийца, единственный и неповторимый.

Но как он ухитрялся писать мне из небытия?

С помощью Белтрейна?

Вторая истина – лаконичная, жгучая: Люк назначал мне свидание. ТАМ, ГДЕ ВСЕ НАЧАЛОСЬ…

В Сен-Мишель-де-Сез.

В интернате, где мы познакомились.

Где нас объединила наша любовь к Богу.

Вернее, там, где началась наша дуэль.