Ди-джей - Васильев Иван Сергеевич

"Лучше так!", — Макс творчески потер ладони. — "Заканчивается совещание… Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку, — Ну, вот уже лучше, но все равно чего-то не хватает… — размаха нет да и романтика напрочь отсутствует" (Критически сам себе ответил попаданец).

"Самый лучший вариант: Заканчивается собрание… Подхожу приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку… Потом приглашаю вечером в ресторан или ночной клуб… Позже гуляем по ночному городу… Мимоходом покупаю красивые цветы… Говорю вдохновенные фразы (Может быть даже несколько раз целуемся)… Провожаю до дома… Ещё полчаса, как полный идиот, стою под окнами, рисую на асфальте белой краской АЛЁНА и знак сердца со стрелой (А вдруг заметит). Утром следующего дня покупаю цветы и хороший коньяк — иду знакомиться с родителями…".

Вдохновенный ход мыслей романтика перебил голос секретаря партсобрания. Он встал из-за стола, подошел к окну и распахнул настежь обе створки. В комнату ворвался долгожданный прохладный ветерок. Сизые пласты табачного дыма, лениво тянувшиеся к потолку, качнулись и начали таять.

— Товарищи, объявляется перерыв на обед. Затем продолжим прения ещё по трем вопросам.

Максим подошел к понравившейся девушке. — Алёна, можно поговорить с тобой? Я хотел бы…

Его грубо оттеснил Краснограбовский. Он фамильярно взял её за локоть.

— Алё-нуш-ка! — деятель больших и малых искусств начал на распев своё новое выступление. — У вас такое, выразительное лицо! Вас никто не писал?

— Как? — красавица не поняла вопроса.

— Милочка! — воскликнул творец и нежно погладил её двумя пальцами по плечу. Заглянул в блестящие глаза. — Вы, случайно никому из художников не позировали?

— Нет, — смутилась Алёна и покраснела.

— Зря! Должен получиться отличный портрет. Колоритный, насыщенный красками и светом. — Художник облизал тонкие губы, и красноречиво тряхнул прилизанной головой. — Правда, вы, великолепная модель! Для акварели. Для кисти. Для холста!

Ваятель стал щурить узкие с тяжелыми веками глаза, делать размашистые жесты худой рукой, точно набрасывая её портрет…

Белокурые волосы, холодные тона,

Лед вода… и-и-и зеленые, вдохновенные глаза!

— Ах, я готов сесть за мольберт, прямо сейчас!!! Это будет шедевр моего творчества!

— Ну, что вы преувеличиваете, Аркадий Ильич. — Алена произнесла смущаясь.

— Голубушка моя, нам надо с вами серьезно поговорить по поводу моих новых стихов и музыки, которую я собираюсь написать. Может получиться песня — хорошая песня. Её, я вполне возможно, посвящу, вам. И об этом, я хотел поговорить, наедине…

— Ну, как же так? — что-то попыталась возразить девушка. — А Максим?

— Аленушка, представьте, речь пойдет о высоком искусстве. О творчестве! А что может понимать в высоком творчестве стихосложения и культуре музыкального сопровождения, этот простой, наивный кочегар?

— Максим не кочегар, а кладовщик! — хрупкое создание попыталась что-то возразить мэтру.

— Святая наивность провинциалов! — воскликнул великий деятель культуры и искусств. — Да какая разница! Главное другое, я хотел бы поговорить с тобой о моей новой песне… В которой возможно речь пойдет только о тебе. Без всяких кладовщиков, кочегаров и прочих работников физического труда!

— Хорошо, — глаза девушки заблестели. Восторженная натура повернулась к пришельцу. — Максим, оставь нас на несколько минут, пожалуйста. У нас серьезный разговор!

— Да, без проблем! — Макс внезапно вспылил. — Его мгновенно обдало холодной водой. На какой-то миг он даже растерялся. Вот только сердце ревнивца забилось торопливо и сбивчиво, будто спотыкалось о что-то рвано-острое, что мешало не только шевельнуться, но и дышать.

— Делайте, что хотите! — он ответил сухо, холодно глядя прямо в глаза Алёны. Со злостью скрежетнул зубами.