Избранная стражем - Лена Обухова (2019)

Где-то там за пределами комнаты замок возвращался к жизни и вместе с тем отдавал дань погибшим. Возвращались из Малроя ученики и прислуга, вернулись сестры. Полиция и представители местных властей помогали переносить в специально отведенное место погибших, их опознавали и фиксировали смерть, сообщали родным, чтобы те могли забрать тела. Погибшие были и среди гвардейцев, и среди выпускников школы Фолкнора, отозвавшихся на нашу просьбу о помощи.

Отец был бледен, мрачен и молчалив, когда пару раз заглядывал к нам, узнать, как дела и ненадолго забрать маму, если она была ему нужна. В его глазах я замечала непривычную пустоту. Кажется, в нем умерла не только вера в богов, но и в монархию. Мне было больно за него, но все, что я могла сейчас сделать, – это обнять его, когда он заглянул к нам в очередной раз.

– Все будет хорошо, – зачем-то пообещала я. – Теперь уже все будет хорошо. Главное, что все мы вместе.

Он слабо улыбнулся, поцеловал меня в лоб и молча вышел. Да, по крайней мере, мои родители, дяди и Винс остались живы. И даже Соланж, у которой оставалась одна надежда на возвращение домой – Некрос. Ни Варрет, ни Ферер себя в битве не пожалели. Винс сказал, что если бы не они, потерь с нашей стороны было бы гораздо больше.

Уже ближе к ночи Некроса наконец удалось стабилизировать. Он не пришел в себя, но хотя бы перестал выскальзывать из наших рук. Мы могли больше не дежурить у его постели и не делиться целительной Силой, но я все равно отказалась уходить.

– Тебе самой надо бы отдохнуть, – заметила мама, обнимая меня за плечи.

Я все еще сидела на краю кровати и держала Некроса за руку, отчаянно боясь, что если отпущу ее и уйду, он все-таки умрет. Сейчас уже все говорило против этого, но я просто ничего не могла с собой поделать: страх был сильнее меня.

– Отдохну, когда он очнется, – пообещала я в ответ.

– А если это произойдет нескоро?

– Тогда пока я буду спать здесь.

Мама не стала ни спорить со мной, ни уговаривать. Лишь прислала ко мне горничную, которая принесла целый поднос еды и большой чайник с чаем.

Я не стала гасить лампы, потому что уснуть тоже боялась. Сидела в тишине, подобрав под себя ноги, завернувшись в плед и откинувшись спиной на резной столбик, тянущийся вверх и держащий над нами балдахин.

В голове роились мысли, но упорядочить их не получалось. Это был просто бессвязный поток воспоминаний, возникающих в голове без причин. Наши метания по потайным ходам, а потом – стремительное перемещение в хранилище. Если бы Некрос не использовал тогда магию, если бы мы нашли вход сами… И вот уже в памяти всплывают слова Корда о том, что в библиотеке потайного хода нет. Я так и не спросила, откуда он это знал.

Я думала о последнем уцелевшем кристалине из нашего хранилища. Я оставила его на случай, если Соланж все же захочет вернуться домой: туман нам пригодится. И с этого мои мысли вдруг перескакивали то на тот вечер, когда я слышала ее возню с Кордом в темном коридоре, а потом внезапно встретила в библиотеке, то на кристалин с Ражем, оставшийся в доме шеда Рохо.

«Они что, потайной ход там искали?» – с улыбкой думала я, представляя, как Корд и Соланж ищут потайной ход, чтобы уединиться. Замка им, видимо, оказалось маловато. Или это была такая игра – займись любовью в неожиданном месте.

Может быть, Соланж захочет остаться. Они с моим дядей чудная пара.

Но потом я вспомнила слова, которые она сказала Некросу, и поняла, что она по-прежнему влюблена в него. И нет, это не любовь приемной дочери к опекуну.

«Зачем же Гатред все-таки оставил нам Ража?» – задавалась я вопросом, чтобы не уснуть. Хотелось понять, но мозг отказывался соображать. Мысль зудела, как укус насекомого, не отпускала, но дальше постановки вопроса не шла. У Гардиана что ли спросить?

От этой мысли я рассмеялась вслух и потому не заметила, как открылась дверь, впуская в спальню еще одного человека.