Избранная стражем - Лена Обухова (2019)

– Кто бы это ни был, следов он не оставил.

Глава 9

Совместный ужин дался Торрену Фолкнору нелегко, хотя он и не мог точно сказать почему. Он не понимал, что именно так раздражает его в Некросе. Когда Лора рассказала ему свою историю, Торрен воспринял ее достаточно спокойно. Его не задела правда о богах. Напротив, он действительно испытал нечто, похожее на удовлетворение, узнав, что все эти годы был в целом прав. Не огорчило его и осознание, кем оказался новый избранник дочери. Сын Северных земель, он никогда не понимал южной традиции трястись над невинностью дочерей, как будто она что-то значила. Он считал, что Лора достаточно красива, умна, знатна, состоятельна и сильна, чтобы иметь право распоряжаться собственной жизнью и собственным телом по своему усмотрению. С этим у него никогда не возникало проблем.

Вероятно, до тех пор, пока он считал, что Некрос и все, что было между ними, осталось в другом мире. В глубине души он надеялся, что рана от расставания рано или поздно заживет, чувства к тому, кого она больше никогда не увидит, постепенно остынут, а прежняя любовь расцветет новым цветом. Почему-то Торрен был уверен, что чувства Винса тоже убить не так-то просто.

Однако Некрос и его «коллеги» внезапно появились здесь и начали наводить собственные порядки, как будто все еще имели на это право. И чем больше Торрен смотрел на него – того, кому его учили служить и поклоняться, тем больше злился.

Торрен не видел в нем ничего божественного или прекрасного, во что можно было бы влюбиться. Он лишь чувствовал темную, тяжелую энергию, которую несло в себе обычное человеческое тело. То была Сила куда более губительная, чем его собственная, и ему очень не нравилось, что эта энергия претендует на его дочь. Было в Некросе что-то холодное и угрожающее, чего остальные не видели и не чувствовали. Ни сама Лора, ни Нея, хоть обе были верховными жрицами.

Но они были другими. Торрен понял это далеко не сразу, заметил только тогда, когда дочь повзрослела. Нея разделила свою Силу с наследницей в очень юном возрасте, а сам Торрен в тот момент был уже почти раздавлен собственной Силой, чтобы обращать внимание на чужую. Но по мере взросления Лоры он заметил разницу.

Их Сила не была такой гнетущей и губительной для них, как его. Она заметно отличалась, хоть на первый взгляд и казалась такой же. Словно черный цвет что-то разбавляло, и он превращался в оттенок серого. Похоже, но не то. Размышляя над этим, Торрен пришел к выводу, что дело в примеси Силы верховной жрицы Виты. Нея получилась «полукровкой» – наполовину жрица Виты, наполовину жрица Некроса. И Сила Жизни в ней была так же сильна, как Сила Смерти. Вероятно, ей ничего не грозило даже в тридцать три года, если бы она не родила ребенка.

Лора родилась жрицей Виты лишь на четверть, ее Сила была больше похожа на его, но все равно – легче. Он чувствовал это сейчас, после ее «инициации», особенно остро. В каком возрасте Сила станет невыносимым бременем для Лоры, Торрен не знал, но надеялся, что дочь выйдет замуж и родит ребенка раньше, все на это указывало. И Винс виделся ему идеальным кандидатом еще и потому, что от него ребенок унаследует силу верховного жреца Ласки, что сделает его могущественным жрецом, но избавит от проклятия верховных жрецов Некроса, ведь губительной энергии Смерти в нем останется меньше половины. Даже если родится мальчик, ему не придется страдать, подыскивая подходящую жену. И все следующие дети тоже будут избавлены от проклятия, ведь других верховных жрецов, способных вернуть в семью губительную Силу, просто не осталось.

Однако Некрос, если только он останется с Лорой, грозил все испортить, вернуть старую угрозу, от которой его жрецы не додумались избавиться смешанными браками. Он был не просто носителем губительной Силы Смерти, а самим ее источником. Смогут ли его дети вообще вынести это бремя? Не будет ли оно уничтожать их еще раньше? Сможет ли хоть один из них родиться живым?