Зимнее серебро - Наоми Новик (2019)

Он плюхнулся в угол, стиснув зубы, рявкнул возчику, чтобы погонял, и по дороге то и дело неохотно бросал на меня внезапные взгляды. Будто надеялся застать мою неуловимую красоту врасплох.

Не прошло и часа, как посреди леса Мирнатиус вдруг приказал возчику встать и велел слуге принести ему рисовальные принадлежности — красивый ящик из инкрустированного дерева с позолотой. Ящик раскладывался в маленький мольберт, а внутри хранился альбом из тонких листов бумаги. Царь взмахом руки приказал возчику трогаться и раскрыл альбом. Он листал страницы, и я краем глаза видела чертежи и орнаменты; на меня смотрели лица — иногда красивые, иногда знакомые, из числа блистательных придворных. Но на одной странице мелькнуло совсем другое лицо — незнакомое, зловещее. Даже и не лицо, подумала я, когда Мирнатиус перевернул страницу, скорее смутные тени, какие-то обрывки, клочья дыма. Но и этого было достаточно, чтобы внутри шевельнулся страх.

Он раскрыл альбом на чистом листе ближе к концу.

— Сиди смирно и смотри на меня, — приказал он.

Я подчинилась без возражений, мне самой стало любопытно: будут ли действовать чары на мужчин, глядящих на мой портрет? Мирнатиус рисовал уверенной рукой, чаще поглядывая на мое лицо, чем в альбом; на бумагу ложились быстрые штрихи, и мое лицо на глазах обретало очертания. Даже бег саней ему не мешал. Закончив, он резким движением вырвал лист из альбома и протянул мне.

— И что они все видят? — пытливо осведомился он.

Я взяла рисунок и впервые увидела себя в короне. В рисунке было больше меня настоящей, чем в зеркальном отражении. Мирнатиус не стал злобствовать, но и льстить мне не стал; он собрал вместе отдельные черты, и неведомым образом у него получилась я: тонкие губы, худое лицо, густые брови, отцовский продолговатый нос, только не сломанный в двух местах, один глаз чуть выше другого. Ожерелье он изобразил небрежным штрихом в выемке шеи. На плече покоилась сложенная вдвое коса — гладкая, блестящая, так и тянет потрогать. Заурядное некрасивое лицо, всего-то несколько росчерков на бумаге. И все же это было мое лицо, которое ни с чьим другим не спутаешь.

— Они видят меня, — ответила я и протянула рисунок назад.

Он не взял. Он не сводил с меня взгляда, и закатное солнце сверкало рубинами в его глазах. А потом он подался ко мне и заговорил, и голос его струился как дым.

— Да, Ирина, тебя они и видят — нежную, холодную как лед, — вкрадчиво и страшно зашептали уста Мирнатиуса. — Ты сдержишь слово? Приведи ко мне зимнего короля — и станешь летней королевой.

Мои пальцы тискали и мяли листок бумаги, но я сумела придать голосу твердость.

— Я приведу короля Зимояров, и он будет в твоей полной власти, — произнесла я. — А ты поклянешься не трогать меня, отныне и вовеки, а равно и тех, кто мне дорог.

— Да, да, да, — зашипел демон, похоже, с трудом сдерживая нетерпение. — Тебе я дарую красоту, и власть, и богатство, все вместе. А в придачу — золотую корону и высокий замок. Я дам тебе все, что пожелаешь, только приведи его поскорее…

— Я не приму от тебя ни даров, ни обещаний. У меня уже есть и корона, и замок, — ответила я. — Я приведу его к тебе ради Литваса, чтобы наконец закончилась зима. Что я пожелаю, я сама себе добуду, а ты лишь отступись от меня и моих близких.

Ему это не понравилось. По лицу Мирнатиуса скользнула тень из альбома, всполох ужаса. Он нахмурился, а я изо всех сил удерживалась, чтобы не отпрянуть назад.

— Но то, что я дам тебе, ты получишь не даром, а в уплату, — заискивающе протянул демон. — Хочешь вечную молодость? Хочешь искру волшебства в твоих руках? Хочешь туманить мужчинам разум и подчинять их своей воле?

— Нет, нет и снова нет, — отчеканила я. — Значит, ты отказываешься?

Демон издал злобное шипение и свернулся в неудобной позе на полу саней. Он обвил руками ноги Мирнатиуса и приподнял их, покачивая головой вверх-вниз — словно пламя лизало ветку.